http://lib.rus.ec/b/353248/read
Евгений Поселянин
Русские подвижники 19-ого века
От смерти в жизнь!..Блаженны алчущие ныне,ибо насытитесь. Блаженныплачущте ныне, ибо возсмеетесь.Ев. от Луки, VI, 21
Я кроток и смирен сердцем,и вы найдете покой душамвашим, ибо иго Мое благои бремя Мое легкоЕв. от Матвея, ст. 29-30
Памяти оптинского старца Амвросия. (ум. 10-го октября 1891 года).
От составителя
Сколько диких, безумных нападок было за последнее время производимо на православную Церковь!
И даже у лиц, привязанных к Ней сыновней любовью, невольно слагался вопрос, таково ли Ее воздействие, как в прошлые века, все так же ли Она спасает людей и вырабатывает в лучших из них тот высокий строй жизни, который принято называть святостью.
Некоторым ответом на этот вопрос является эта книга, представляющая собою первую попытку собрать в одно целое краткие жизнеописания наиболее выдающихся русских подвижников истекшего столетия.
Здесь люди разнообразных положений, склада, дарований. Одно в них общее — неослабевающий всю жизнь порыв ко Христу. Какая во всех неутолимая духовная жажда, какое благородное стремление к истинной и полной свободе: освобождение себя от пут зла и создания в себе человека по образу и подобию милующего, греющего, прощающего, чистого, кроткого Христа Спасителя.
Не нам мирить людей! Но грех ли будет думать, что дивный старец Серафим по чрезвычайности подъема своего духа не уступает наиболее аскетическим, наиболее удивительным лицам славнейших эпох христианства? Что митрополит Московский Филарет так напоминает тех великих Отцов Церкви, которые во времена церковных бурь, выяснили всю истину церковного учения, установили формы церковной жизни. Что кроткий Епископ Феофан является как бы продолжателем дела столь дорогого русскому народу святителя Димитрия Ростовского и между тем как один своею бездонною Четью-Минеею говорит: "Вот до чего возвышались люди", другой своими книгами указывает: "Вот кратчайший путь, чтоб следовать за теми людьми".
Нет, Церковь цветет, плодоносит. Но дела Ее в противоположность делам Мира, где маленькие люди подымают вокруг своих не ценных, не нужных дел такой шум: Ее дела совершаются бесшумно, в святом сосредоточении. Эти дела видит и знает им цену русский простой народ, который по рассказам отцов продолжает любить людей, здесь помянутых.
Описанные здесь лица представлены здесь преимущественно не со стороны историко-общественного значения их, а со стороны их нравственной крепости.
Составитель вполне сознает, что в его опыт включены не все подвижники 19-го века и кое-что из рассказанного могло быть представлено полнее и ярче.
Но хотелось дать хоть что-нибудь, малое из многого, чтоб не оставались втуне такие воспоминания.
Скромный труд этот собран для верующих, для укрепления в них мысли, что все та же веет над миром сила Христова, и те же дивные дары посылает Бог тем, кто искренно за Ним идет. И что русский народ поныне в лучших людях своих тот же богоносец, каким был всегда.
Е. Поселянин.
Царское Село,
10 октября 1900 г.
ВОССТАНОВИТЕЛЬ РЕКОНСКОЙ ПУСТЫНИ СХИМОНАХ АМФИЛОХИЙ
I
Происхождение дивного по жизни своей старца Амфилохия, восстановителя Реконской пустыни, в точности неизвестно.
Есть рассказы о том, что он был сын финляндца, служившего при Рижской лютеранской церкви, и воспитан был в лютеранстве. Но, придя в возраст, познал истину православия и присоединился через Св. Миропомазание к православию. Притом указывают на нерусский акцент в речи о. Амфилохия. Однако, такое утверждение нельзя признавать неоспоримым. Люди, входившие с о. Амфилохием в близкое духовное общение, склонны думать, что он был дворянин и образован; выговор же его объясняется отсутствием зубов.
Есть основания предполагать, что о. Амфилохий, родившийся около 1740 г., т. е. к началу царствования императрицы Елисаветы Петровны, долго состоял в военной службе. Затем смиряя себя, был он в деревнях у крестьян работником, пастухом, а затем убогим странником ходил по святым местам, был в Иерусалиме и во время одного из странствований, на озере Ильмене, отморозил в ступне правую ногу, болевшую у него до смерти.
Вероятно, во время отечественной войны, когда, по множеству убитых, легко это было сделать, достал он себе паспорт на имя мещанина Андрея Иванова Шапошникова.
Уже древним старцем 70–80 лет, будучи на богомолье в знаменитом чудотворною иконою Богоматери Тихвинском, Новгородской губернии, монастыре, — о. Амфилохий получил совет от юродивого Бориса поселиться в Рекони.
По преданию, Реконская пустынь, в 45 в. от Тихвина, основана в весьма отдаленное время на том месте, где в XIII веке звероловы обрели в глуши леса на камне, у берега реки, чудотворную икону Живоначальныя Троицы. Царем Алексеем Михайловичем пустынь была жалована землею (до 2,000 дес.), но в 1762 г. была приписана к Тихвинскому монастырю; вскоре затем вовсе упразднена, а уцелевший от пустыни единственный тесный деревянный храм приписан к Озерскому церковному погосту. Никаких других построек, даже развалин, при храме не было. В сторожке жил пономарь Захаров, присматривавший за церковью; вокруг на далекое расстояние не было жилья, и повсюду сплошной почти дремучий лес и болота. Богослужение в храме совершалось очень редко причтами соседних сел, или Тихвинскими монахами.
Выпросив позволение поселиться у сторожа, старец был у него в роде работника, а кроме того, ходил в глушь для молитвы. Полиция, заподозрив его в неблагонадежности, делала ему притеснения, требуя, чтоб он открыл свое действительное происхождение; когда, наконец, и хозяева стали гнать его, он думал навсегда уйти из этого места, но соседние заозерские крестьяне упросили его остаться и неподалеку от церкви, в лесу, на возвышенном месте, помогли ему устроить землянку.
Уже в то время крестьяне почитали старца за покровителя и отца своего, без слова его не начинали ни сеять, ни жать, и замечали, что не удаются им те дела, которые делают они против благословения о. Амфилохия.
По смерти сторожа Троицкой церкви, новгородский архиерей, по отзыву священника и местных жителей о достойном поведении о. Амфилохия, — поручил ему наблюдение за храмом, и старец продолжал снова отшельническую жизнь, часто углубляясь в лес, принадлежавший некогда упраздненной пустыни, где подрядчики, рубившие дрова, — встречали его. Бывая на богомолье в Тихвине, старец в 1822 г. получил пострижение с именем Адриана, а в 1832 г. — облечен в схиму, и назван Амфилохием. Монашество его было тайное. Одевался он всегда в мирское рубище, а схимником показывался весьма редко, только дома и по особым причинам.
Радея о храме, о. Амфилохий собирал пожертвования, исправлял ветхости, увеличил число колоколов. Но участие старца к этому месту должно было выразиться в размерах поразительных. Ему, бедному незнаемому страннику, обязана пустынь полным восстановлением своим.
Как самое дело, длившееся несколько десятков лет, так особенно участие в нем о. Амфилохия, замечательны.
Земли, принадлежавшие упраздненной Реконской пустыни, как незаселенные крестьянами, должны были, по отобрании монастырских земель в казну, при Екатерине II, оставаться в духовном ведомстве. Между тем, в 1820 г., значительнейшая часть этой земли отмежевана частному лицу, а затем наследниками его продана купцу.
Когда пономарь Захаров обратился в Тихвинское духовное правление, об отпуске леса на поправку церкви и на колокольню, это прошение послужило началом дела восстановления пустыни. Через семь лет, по подаче прошения, Тихвинский уездный суд опредлил храму отвесть количество земли, установленное для сельских приходских церквей; было отмерено 45 десятин, и больше уже ни церкви, ни восстановленной затем при ней пустыни ничего не отводилось.
В это время, по собственному свидетельству старца, о. Амфилохий трижды являлся преп. Александр Свирский, повелевая ему ходатайствовать о возвращении всей отчужденной земли и восстановлении обители, и обещая свою помощь. О. Амфилохий решился, несмотря на несомненную, по-мiрски, невозможность этого дела — начать его, и стоять за него до конца.
На решение уездного суда о. Амфилохий послал всеподданнейшую жалобу императору Александру I; ему было отказано, а за подачу жалобы он отсидел 6 месяцев в тюрьме. Тем не менее, он неотступно продолжал хлопотать, и в продолжение 15 лет не получая удовлетворения, в 1837 г. принес снова всеподданнейшую жалобу императору Николаю I. За это, равно как за отказ объявить свое имя и звание, он был заключен в Тихвинский тюремный замок, судим уездным судом и приговорен к наказанию 5 ударами плетей и ссылке в Сибирь. Но в ту минуту, когда дело казалось невозвратно потерянным, единственным ходатаем за погибшее дело явилась помощь Божия.
В Петербурге прошел слух о праведной жизни и беспримерной стойкости старца; в деле приняла участие известная православною ревностью своею, влиятельная Т. Б. Потемкина; и по докладу Государю обер-прокурора Протасова о бескорыстных движениях старца в деле о Реконской земле, велено было старца освободить и оставить в Рекони.
В это же время отысканы подтвердительные документы, и о. Амфилохий, начав дело вновь и получив отказ от Новгородской гражданской палаты, принес жалобу в Правительствующий Сенат; в жалобе, между прочим, значилось:
"Живя многие десятилетия в пустыни и тщательно вопия о правосудии, вот уже пятое десятилетие веду тяжбу, и, за всеми препятствиями, наконец, дохожу до высшего судилища. Умоляю оное оказать справедливую защиту не мне, столетнему старцу, стоящему уже на краю гроба и не имущему в сей тяжбе для себя никакой корысти, а желаю я собственно восстановить древне учрежденную святыню, милостью царя. Впрочем, во всем да будет святая воля Божия".
По разногласию сенаторов, дело было передано в общее собрание департаментов, а оттуда в Государственный Совет. Наконец, состоялось Высочайшее именное повеление: так как владение не может быть восстановлено без нарушения прав частных лиц, то вознаградить Духовное Ведомство суммою, заплаченною настоящим владельцем земли, с добавлением процентов за непользование (всего 42.000 руб. слишком); пустынь же велено восстановить с наименованием ее заштатным общежительным монастырем.
Из полученной суммы 25.000 руб. зачислены в неприкосновенный капитал, а остальные 17.000 р. израсходованы на восстановление пустыни.
II
При окончании дела, о. Амфилохия спрашивали, не укажет ли он кого в настоятели, но он, по смирению, отказался. Тогда настоятелем был назначен из Валаама о. Даниил, имевший в Петербурге, где заведывал он Валаамской часовней, знакомства, полезные при обновлении обители. Когда о. Даниил с несколькими монахами прибыл в Реконь, о. Амфилохий не вышел к нему на встречу, а принял его, сидя в своей землянке. У о. Даниила явилась мысль, что старец недоволен его назначением, и это послужило причиною нерасположения о. Даниила к старцу. О. Амфилохий выговаривал иногда приехавшим монахам за их недостатки, это не нравилось им. Монахи же, видя, что о. Амфилохий живет своеобразно, были на него немирны. От неудовольствий их о. Амфилохий ушел за 3 версты от монастыря, и поселился в землянке (теперь там стоит скит); стечение народа к старцу становилось все значительнее, и он, получая приношения, одною рукою передавал бедным то, что другою принимал от имущих.
Настоятель же требовал, чтоб он все получаемое отдавал в монастырь. Старцу стали делать разные притеснения, отняли у него послушника, и выгоняли тех усердствующих богомольцев, которые желали служить ему. Наконец, благочинный Новгородских монастырей потребовал, чтоб о. Амфилохий переселился в пустынь; митрополиту Исидору были посланы о старце и его самочинии крайне неблагоприятные отзывы.
В это время о. Амфилохий призвал к себе чрез богомольцев-мужиков священника, подвизавшегося в то время в одной из соседних областей, в селе, и очень чтимого народом. Ему поручил старец идти к митрополиту, объяснить его положение и хлопотать о дозволении устроить на месте землянки церковь, для образования при ней скита. Хотя священник не был еще близко известен митрополиту, но, по настоянию старца, взялся за это дело. После многих препятствий, он был допущен к митрополиту.
— Какого мнения ты об о. Амфилохии? — спросил митрополит.
— Святой старец.
— А чем?
— Он подвижник, живет в землянке.
— Разве не знаешь ты, что и находившиеся в прелести подвергали себя истязаниям?
— Он прозорлив.
— А не есть ли и это прелесть?
— Позвольте, владыко, вам сказать: если б он был точно в прелести, то с радостью согласился бы жить в монастыре, где его будут прославлять и кадить ему; а он ведет тяжкую жизнь в землянке, и много за то терпит.
— К нему, мне донесено, водку носят ведрами.
— Позвольте, владыко, вам сказать: это вы слышали или от благочинного, или от настоятеля?
— Да, от них.
— Тысячи народа к нему ходят, и никто ничего подобного не видал. Пошлите, владыко, на самое место верных людей. Тогда вы узнаете всю правду.
Когда три лица, имевшие тайное поручение от митрополита расследовать отзывы об о. Амфилохии, поехали в пустынь, старец ждал их. Встретя их, он позвал их: "Пойдемте, пойдемте ко мне" — и прямо объявил: "Скажите митрополиту, чтоб он разрешил постройку скита. Ну, да он разрешит; скажет: "Надо его послушать, а то Бог накажет за старика".
Когда посланные вернулись к митрополиту и объявили ему просьбу старца, он сказал: "Ну делать нечего, надо его послушать, а то Бог накажет за старика".
— Владыко, этими словами он предсказал ваше разрешение.
Не получая еще формального разрешения, о. Амфилохий начал строить церковь, и митрополит поспешил оформить дело.
С тех пор митрополит Исидор относился к о. Амфилохию с неизменным уважением; такое же уважение выказывал ему и митрополит Московский Филарет, который прислал ему в благословение икону.
III
Житие о. Амфилохия было крайне тяжкое и напоминает по величию подвигов жития древле прославленных преподобных пустынножителей.
Чувствуя необходимость в полном уединении, о. Амфилохий скрывался в болотах, где девять раз менял места, но всякий раз его отыскивали. Случилось, что к нему пробивались в эти убежища по жердям, положенным на топкой почве, иногда идя по пояс в воде.
Кроме недоброжелательства монахов, его преследовали люди: воры уносили его убогое имущество, вооруженные разбойники требовали от него денег, данных ему на богоугодное дело, раз сожжен был и его шалаш. Разные лица из злобного любопытства производили о нем оскорбительные следствия. Иные глумились над ним, в глаза называли его пустынным медведем и осыпали всякою бранью. В первое время отшельничества о. Амфилохия сильно страшили звери — медведи, волки, барсуки, змеи, но потом он привык к зверям, а они ему повиновались. Он терпел попеременно холод и зной, не меняя никогда своей рубищной одежды. Грудь его была открыта и, говоря, он ударял себя в грудь кулаком.
Смиряя тело свое, старец надевал на голову железный обруч, или в горечи сознания греховности своей привешивал к шее большой камень, носил железные вериги или проволочную рубашку, а в руки часто брал железный посох.
Когда на Реконские болота спускалась снежная зима и заносы отрезывали старца от всего живого, он оставался в течение нескольких недель один, без насущного хлеба. И в обычное время неимоверно было воздержание его. Он питался гнилыми корками хлеба или овсяным толокном, смешанным с золою или песком, древесной корой, мхом и кореньями.
Отдыха и сна о. Амфилохий почти не знал. Днем перебирался он по болоту, по ночам молился, всегда под открытым небом. Когда, по делу восстановления Рекони, он сидел в тюрьме, то совершенно не спал, и ночью подымал всех узников на молитву. Сперва они сердились на него, а потом, когда его освободили, не хотели отпустить его.
По милосердию своему, старец отдавал нуждающемуся последнюю корку, а сам голодал; насекомых, жаливших его, он не убивал, а осторожно сняв с себя, пускал, говоря: "И им хочется пожить на свете".
Не терпя отреченного жития старца, враг спасения страшно искушал его. Он внушал ему безнадежность спасения по множеству грехов, тщетность стараний его о восстановлении монастыря; старцу являлись призраки в виде чувственно соблазнительных картин, трупов, гадов, змий. Иногда, принимая человеческий образ, духи окружали старца и истязали его. В зимние ночи, в трескучие морозы отворялась дверь землянки и старец видел как бы многочисленное воинство, протянутое по болоту версты на две, и тем начинались грозные видения. Но молитвой одолевал старец все искушения.
IV
Еще во время до восстановления Рекони старец пользовался уважением понимавших его лиц. Когда же благополучное окончание дела доказало величие старца, множество народа стало ходить к нему за наставлением. Но он не изменился. Все то же рубище покрывало его, так же ложе его состояло из камня и досок, а имущество по-прежнему из икон и нескольких книг.
Беседуя, старец вдруг, не глядя, открывал одну из этих книг и указывал на отрывок, в котором было заключено то, что выражало положение собеседника. Множество случаев подтверждают прозорливость старца. Он исцелял также больных и люди, пользовавшиеся его советами, видели над собой благословение Божие.
В последний год своей жизни старец часто говорил о приближении смерти.
Как птицы пред далеким полетом делают несколько широких кругов, так и о. Амфилохий удалился еще дальше от обновленной им Рекони на возвышенное место, называемое "Березня". Там земля покрыта гладкой травой, при подошве пригорка журчит ручей. Здесь поставили две келейки: одну старцу, а одну монастырским послушникам. Старцу было тут гораздо более покоя. Уста его постоянно шептали молитву, а иногда слышались восторженные восклицания, из глаз струились слезы.
В половине июля 1865 г. старец окончательно ослабел и слег. Он исповедался и приобщился, соборовался и затем в течение 40 дней приступал ежедневно к исповеди и св. причастию. В течение последних трех дней он не принимал решительно никакой пищи, а только ему давали каплями богоявленскую воду.
Начальство монастыря и в эти последние дни старца не отнеслось к нему внимательнее, чем прежде. Но незлобивый старец говорил тому священнику, который когда-то хлопотал за него у митрополита: "Смотри, не говори ты митрополиту, что меня обижают. Я этого не хочу".
Тщетно посылал старец за настоятелем, желая, вероятно, передать ему последние свои мысли, настоятель не шел.
Тогда чрез посланного старец просил, во-первых, не делать ему гроба, а схоронить в осиновой чурке, и потом хоть на 40 дней зарыть там, где он умрет. Этим хотел исполнить старец имеющий свое основание народный обычай. Настоятель отвечал: "Его дело умереть, а мы без него знаем, как его похоронить".
9 августа старец поднялся, вычитал правило и потом стоял на коленях обедницу и акафист. Кончив, он лег в постель, сложил руки и испустил дух. Ему шел 125 год.
Митрополиту Исидору дано было знать телеграммой о кончине старца, а вместе с тем, ложно передавая просьбу старца, настоятель спрашивал, как поступить, в виду требования старца не хоронить его 40 дней. Велено было действовать обычным порядком.
V
Над могилою о. Амфилохия воздвигнута церковь. У надгробия лежат вериги его. Два исцеления, совершившиеся вскоре по кончине его, положили начало подробным записям, ведущимся в обители о многократных таких явлениях.
С виду о. Амфилохий был совершенно согбенный старец, крепкого сложения. Лицо у него было широкое, с выдающимися скулами, очень живое, и весь он был чрезвычайно живой.
Всякого встречал он и провожал с сердечным назиданием. В тоне голоса его было много приветливости и доброты. Говорил он с великим воодушевлением и силою веры, и редко чья беседа отличалась таким обилием мыслей. Расчеты человекоугодия, земного пристрастия не были известны смелой и свободной его душе.
--------------------------------------------------------------------------------------------СЛОВНО ДОПИСЫВАЯ ИСТОРИЮ СТАРЦА АМФИЛОХИЯ, Е. ПОСЕЛЯНИН ПОМЕЩАЕТ В СВОЕЙ КНИГЕ ЕЩЕ ОДИН ЕЕ ВАРИАНТ, К СЧАСТЬЮ НЕ СОСТОЯВШИЙСЯ.
ПОЧТИ ТАКОЙ ЖЕ ПУТЬ К МОЛИТВЕННОЙ ЖИЗНИ ПРОШЕЛ СОВРЕМЕННИК О. АМФИЛОХИЯ, КОТОРОГО НЕ МИНОВАЛО ОСУЖДЕНИЕ И ССЫЛКА В СИБИРЬ, И КОТОРЫЙ ВДАЛИ ОТ РОДИНЫ СОЗДАЛ В ЧИКОЙСКИХ ГОРАХ, НА ГРАНИЦЕ С МОНГОЛИЕЙ, МОНАШЕСКУЮ ОБИТЕЛЬ - НЫНЕ, УВЫ, ЕЩЕ БОЛЕЕ РАЗОРЕННУЮ, ЧЕМ РЕКОНСКАЯ ПУСТЫНЬ.
------------------------------------------------------------------------------------------
ПУСТЫННИК ВАРЛААМ
Пустынник Варлаам принадлежит к числу скромных тружеников апостольского дела — проповеди Евангелия людям, "сидящим во тьме неведения".
Он основал на границе Китайской Монголии, в 150 верстах от столь известной торговлею своею Кяхты, на высоких, в роде Афонских горах, поросших лесом, скит.
Старец Варлаам родился в 1774 г., происходил из дворовых крестьян Нижегородской губернии, Лукояновского уезда, села Моресова, помещиков Воронцовых. Звался в миру Василий Надежин, был женат, но бездетен. Поэтому принимал с женою сирот на воспитание, и затем устраивал их семейный быт. Это доброе дело показывает доброе его направление еще в миру. Самоучкою выучился он церковной грамоте читать и писать.
О семейной жизни его ничего неизвестно. Только ему не захотелось жить в миру, захотелось уйти спасать душу. Быть может, тому способствовали и тревожные обстоятельства того времени. Перед великою отечественною войной многие ожидали конца мира, в виду различных знамений на небе.
Так или иначе без всякого уведомления Василий ушел тайно из дому. Все поиски были тщетны. Впрочем, и домашние и господа вскоре успокоились.
В 1811 г. он явился в Киево-Печерскую Лавру и надеялся пожить здесь, как богомолец. Но у него не было паспорта, его судили и как бродягу определили сослать в Сибирь. Таким путем уничижения привел его Промысл в страну, где ему предстояло много послужить Богу.
Его сослали за озеро Байкал и причислили к населению Урлукской волости. В продолжение 6 лет он прожил, исполняя обязанности трапезника (сторожа) при церквах, сперва в двух сельских, потом в церкви города Троицкосавска; наконец — при Воскресенской церкви в Кяхтинской торговой слободе. Всюду он исполнял свои обязанности усердно. Кяхта — это последнее жилище его в миру.
К селу Урлуку с китайско-монгольской границы примыкают громадные хребты гор, отделяющие Забайкальскую область от Китайской Монголии. Граница идет по реке Чикой. Эти горы покрыты вековым лесом. Сюда-то и укрылся подвижник от взоров людских. В семи верстах от Урлука, он выбрал в чаще леса место, воздвиг там деревянный крест и около него, в полутора саженях, срубил себе малую келлию. Тут мог он вполне отдаваться богомыслию, молитвам, подвигам поста и самоуничижения.
Ему пришлось вынести сильную борьбу. Его искушали привидения; угрожала опасность от диких зверей и гадов. Враги спасения являлись ему в образе хищных зверей, в виде знакомых, напоминая ему о прежней жизни, призывая его в мир. Все это он побеждал молитвою и верою. Много надо было бодрости, чтоб выжить в таком уединении несколько лет, страдая от стольких напастей: от голода, жажды, помыслов. Во время молитвы, как гласит предание, отшельник надевал железную кольчугу, чтоб смирить плоть и возвысить дух. В свободное время он списывал церковные книги для знакомых и благодетелей.
Так прожил он пять лет. Молва о нем стала распространяться, и некоторые, узнав об его месте, стали посещать его. Для принятия Св. Тайн отшельник приходил в с. Урлук.
Просьбы желающих склонили его к принятию к себе в пустыню. Появилось еще несколько келлий. Молва о подвижнике дошла до самой Кяхты, откуда его стали посещать богатые и именитые люди, давая ему и средства на устройство общины. В 1826 г. была устроена часовня во имя пророка и Предтечи Иоанна, а по сторонам ее — несколько келлий; были привезены богослужебные книги, колокола для часовни. Так как братия состояла из безграмотных стариков, то старец стал отправлять для них те службы, которые можно совершать без священника.
Земская полиция давно искала Надежина, забрала его и посадила в острог. Но Кяхтинские жители хорошо знали его как по службе трапезником, так и по отшельничеству в Чикойских горах, ради спасения души. Подвиги свои он совершал дома, в своей волости. Кяхтинцы решили вступиться за невинно преследуемого и обратились к епархиальной власти. По расследовании дела, и по личном знакомстве с Надежиным, вызванным в Иркутск, архиепископ нашел возникновение скита крайне полезным, как бы указанием свыше в такой местности, где с одной стороны много бурят-идолопоклонников, с другой — раскольников поповского и безпоповского толка. В Надежине же архиерей признал человека истинно-православного и духовного.
Он предложил ему принять монашество и подал в Святейший Синод прошение об оформлении скита, как опорного пункта для миссионерской деятельности в этой местности.
В скиту в то время была часовня с иконами, лампадами и богослужебными книгами, порядочная трапеза и десять малых келлий, настоятель и 8 человек братии. Средства жизни доставлялись от благодетелей из Кяхты, Урлука и других сел.
5 октября 1833 г. скитооснователь был пострижен в иночество с именем Варлаам.
В это время прослышали уже о нем многие и в России. Между прочим, знал его и дивный старец Серафим, что видно из письма благочестивой игумении Касимовского монастыря Елпидифоры, поддерживавшей духовно пустынника.
— Я имела счастье видеть, — пишет она ему в 1830 г., - и не в первый раз, отца Серафима. Оный вам известен. Я насладилась его беседой; совершенно раб Божий и точно живой святой; все мои описал чувства и намерения, и вам посылает свои благословения. Прошу вас, имейте к нему веру. Он и заочно всех знает, и молитва его столь нам помогает.
Присланный заботами матери Елпидифоры портрет старца составляет теперь собственность Забайкальской духовной миссии и принадлежит Николаевской часовне.
В малой общине не было священника — и в марте 1830 г. о. Варлаам вытребован в Иркутск, 22 марта рукоположен в диаконы, а в день Благовещения — в иеромонахи.
Вернувшись домой, о. Варлаам из часовни устроил храм.
Вскоре обнаружилось благодетельное влияние о. Варлаама на окружных раскольников. Когда был прислан ему в помощь иеромонах, он получил возможность посещать жилища жителей, исполнять требы, напутствовать больных, к которым во всякое время он шел по первому зову. Он приобрел себе такое уважение, что и раскольники почитали его. Ему доводилось крестить людей разных наций, татар, евреев, бурят, убежденных им в истине православия. Он иногда умел убедить и образованных неверов. Одна старая монголо-бурятка, считавшаяся сумасшедшею, прибежала к нему босая и полунагая в мороз, ища крещения, и после крещения пришла в совершенный разум.
В скиту о. Варлаам завел во всем, особенно в церковной службе, самый точный порядок. Сам он неопустительно ее правил. В 1838 г. он был возведен в звание строителя, и ему поручено воздвигнуть новый соборный храм. От Св. Синода было ассигновано 3000, затем открыты пожертвования и чрез три года храм был готов и освящен.
Кроткие и твердые действия о. Варлаама, заведенные им школы — много способствовали ослаблению раскола. Жители Архангельской слободы приняли священника, а чрез несколько лет Архангельский приход пришлось делить уже на два. Раскольники охотно отдавали детей в школу к о. Варлааму; потом дети принимали крещение, крестились и взрослые, отказываясь от прежних своих уставщиков, говели и приобщались в тикойском скиту. Потом о. Варлаам объехал более дальние селения, предлагая старообрядцам принять священника на правах единоверия, с соблюдением старых обрядов и сохранением старопечатных книг. С ним согласились. И, когда архиепископ Иркутский прибыл в 1839 г. и возвел о. Варлаама в сан игумена, на торжество собрались и вновь воссоединенные чада Церкви.
О. Варлаам обратил до 5000 душ. Действовал он особенно примером своей строгой жизни и простотой убеждения.
В 1845 г. Варлаам почувствовал упадок сил, но не переставал трудиться. Предприняв в январе следующего года путешествие по Урлукской волости, он как бы прощался со своею паствой. Вернулся он больным, и 23 января, 1846 г. на 71-м году, напутствованный св. таинствами, тихо предал дух Богу после 25-летнего здесь подвига.
Над могилою его воздвигнут памятник.
Доселе на ней совершают панихиды окрестные жители; приходят поклонники из Забайкальской области и особенно из Кяхты. Многие приходят по обету, веруя в силу загробных молитв подвижника.
В тикойской обители хранится кольчуга, которую старец, живя один в пустыне, надевал во время молитвы.
Цела и келлия пустынника, устроенная им в 200 саженях от нынешней обители, за оградою.
Она стоит высоко, а сама чрезвычайно тесна, так что еле можно в ней поместиться. Отдыхать подвижник мог лишь полусидя. Маленькое окошечко менее 7 вершков освещает эту келлию в 2 1/4 и аршина длиною и шириной. В переднем углу — распятие. Около келлии, в тени, водружен старцем деревянный осьмиконечный крест. Вблизи — течет источник чистой воды. Здесь есть что-то благодатное, и много думается и чувствуется, когда читаешь на полоске из белого железа выбитую пустынником мольбу: "Господи, силою Твоею свыше на вся враги видимыя препояши мя, и буди ми покров и заступление".
----------------------------------------------------------------------------------------------Более подробно о прп. Варлааме:
http://dima-mixailov-archiv.blogspot.com/2012/06/blog-post_5563.html
и о созданной им миссионерской обители в Чикойских горах:
http://dima-mixailov-archiv.blogspot.com/2012/06/blog-post_3687.html
День обретения мощей прп. Варлаама - 21 августа, - столь же недалеко отстоит от дня памяти о. Амфилохия, сколь близки между собой и линии судьбы этих подвижников.
Комментариев нет:
Отправить комментарий