ОСТРОВА МИЛОСЕРДИЯ (фильм)

ВЫШЕ ЗАКОНА МОЖЕТ БЫТЬ ТОЛЬКО ЛЮБОВЬ,

ВЫШЕ ПРАВА – ЛИШЬ МИЛОСТЬ,

И ВЫШЕ СПРАВЕДЛИВОСТИ – ЛИШЬ ПРОЩЕНИЕ.

МНОГОЕ НА СВЕТЕ ИМЕЕТ ПРЕДЕЛ,

НО НЕТ ПРЕДЕЛА МИЛОСЕРДИЮ.

(Патриарх Московский и всея Руси Алексий II)

Этот сюжет возник как уже третий шаг по тому же духовному пути, что начался для меня встречей с Реконью, а продолжился путешествием по другим местам. Иногда удаленное территориально бывает очень близким в духовном смысле - и наоборот. Долго описывать, каким образом от лесной речки Реконьки я добрался через несколько лет до степной речки Потудань. Да это и не главное. Важным мне представляется та невидимая нить смысла, которая соединяет в душе Скит о. Амфилохия с его несостоявшейся задумкой, Успенский островок с благотворительными учреждениями о. Алексея Колоколова на Волхове и не менее удивительный островок милосердия вокруг храма посредине обычного умирающего степного села на стыке Белгородской и Воронежской областей.

К этому времени уже стала подзабываться романтика походов по болотам, ночевок у костра, следы медведя на тропе впереди и предостережения про то, что "там ненужные встречи случаются" и прочие сильные эмоции. 


Зато все отчетливее в памяти о Старце был скромный документ, который, судя по архивной ведомости просмотра, не заинтересовал никого до меня: справка о Причастии, выданная неведомой женщине, которая, как следует из карандашной приписки, передавала посылки родным о. Амфилохия. Я задумался: все панегирики Старцу начинались с воспевания того резкого разрыва с родным лютеранским семейством, ухода в прямом и переносном смысле. Его бездомные скитания и нежелание открыть свою подлинную фамилию тоже были воспринимаемы как свидетельство полного разрывас прошлым... и вдруг оказывается, что прославленный старец, скрывая это от своих друзей и недругов, тайно подкармливал родню, и этот крест милосердия, покрывающего все, был, наверное, и самым благодатным, и самым тяжелым его подвигом. 

Еще далеко впереди была элоха о. Иоанна Кронштадтского с его Домом Трудолюбия, и сама идея принимать на скиту кого попало вызывала у церковной власти  неприятие. Вплоть до того, что церковное начальство откровенно подсказывала следователю, что стоит проверить в крамольном поведении старца - это явно видно из документа ()


Сегодня Церковь открыто говорит об этом делании, как о пути спасения, вспоминая свои истоки. И мне кажется полезным написать об этом здесь ради тех людей, которые станут новыми восстановителями Реконской пустыни. Что именно они будут востанавливать?


На сайте Благотворительного фонда "Автокомос" есть девиз: "Наше прошлое - это наше будущее". Внимательно вглядываясь в прошлое, можно понять эти слова как тот же выбор, который стоял перед людьми прошлого и стоит перед нами: стены восстанавливать или дух, который в прошлом не нашел себе в этих стенах "где главу преклонить"(Матф.8:20)

Поэтому сделаю маленькое отступление, чтобы было понятно - о чем речь. Имеющие уши да услышат.

Все люди братья, и долг всех, всей общины заботиться о всех нуждающихся в помощи, в поддержке, в братской любви и в утешении (Деян. 2, 44-45; 4, 32).

Диакония – социальное служение Церкви

Основа церковной жизни - любовь. В Церкви нет жизни без любви.
Наиболее полно любовь выражается в Литургии. В жизни же вне богослужения проявлением любви является милосердие, вспомоществование, которое становится особым служением.

Св. Иоанн Лествичник называл благотворительность "крыльями молитвы". Он говорил, что молитва не достигает своей цели, если не сопровождается благотворительностью.

Изначально Святая Церковь избрала из своих рядов особых служителей милосердия, через которых выражалась любовь всех к страдающим, неимущим, нуждающимся членам Тела церковного. «Страдает ли один член, страдают с ним все» (I Кор. 12, 26). Это страдание всех восполнялось участием в жизни нуждающихся через диаконов, само имя которых говорило о служении («диакон» - служитель, слуга).

Эти апостольские принципы по заповедям Христа и в духе Пятидесятницы - лежали в основе диаконии всех христианских общин первых веков христианства

Что такое диакония?

Диакония - это духовная и материальная помощь нуждающимся. 
Диакония является осуществлением христианской веры в повседневной жизни
Диаконическая работа означает исполнение заповеди любви. Она является существенной частью церковной деятельности, и ее положение в приходе также значимо, как и богослужение, учение о крещении и о единстве прихожан. Диаконическая работа является служением христиан среди тех, кто тем или иным образом нуждается в помощи. 
Забота о детях-сиротах в детском доме, попечение о старых и больных людях, живущих рядом, поддержка одиноких и беспомощных, пострадавших от стихийных бедствий, а также помощь беднякам, нищим и пришельцам из других мест - это и есть проявление христианской диаконии, продолжение апостольских традиций, наше свидетельство о Христе.

ОСТРОВА МИЛОСЕРДИЯ (фильм) 

У Солженицына родился очень точный образ Архипелага зла под названием ГУЛАГ. И мне показалось, что Старцева сопка и скит в Рекони, Успенский островок на Волхове и многие другие места, где духовный огонь согревал и освящал души людей, потерявшихся в потемках этого мира, также есть часть невидимой страны - Архипелага милосердия.

http://youtu.be/u70L63H4SGM

Когда я встретил о. Михаила Патолу, мне показалось, что это Господь ответил на мое вопрошание: какими людьми были о. Амфилохий и о. Алексей Колоколов. Сдирая лакировку акафистов и солидных исторических исследований, Господь окунул меня в противоречивую, опасную, непредсказуемую и предельно правдивую обстановку сегодняшнего служения милосердия. Но оно и всегда было таким. Мы можем вглядетьсяи вслушаться в тех, кто сегодня идет этим путем - и увидим и расслышим то, что не увидели и не расслышали оппоненты о. Амфилохия и о. Алексея Колоколова. И, может быть, кто-то рискнет пойти по этому пути дальше, даже зная, что в этом мире он не будет победным.

Трудно применять на практике простые светлые мысли святых типа: куда Господь привел, там и спасет. Вот пример того, как прорастает Его семечко горчичное в одном отдельно взятом селе, где просто служил и подчинялся логике событий обычный батюшка, которому пришлось взять на свое попечение колхоз и построить Дом Милосердия. Матушка отдала этому Дому все силы. И много людей получили возможность достойно прожить последние годы под благодатным покровом этого тихого подвига. Они не вышли победителями в схватке с удушающей наше село экономической системой. Но они продержались и еще держатся, просят наших молитв - прот. МИХАИЛ и КСЕНИЯ, и еще много добрых людей рядом с ними.

---------
 Этот фильм сделан на отснятых и вчерне смонтированных мной материалах профессионалом. Потому победил на фестивале "Семья России 2009". Прошел на канале "Союз". Тоже было важное духовное переживание: надо смириться и уважать профессионализм. И быть благодарным. Но и еще есть момент для размышления. Профи тем и отличается от любителя, что хорошо чувствует "формат", длину и структуру - в них надо уложиться и ради этого порой  выбрасываются с таким трудом добытые крупицы правды. Остается не ложь, но и не та правда, которую открыл Господь. Да и не знаешь иной раз, можно ли, нужно ли и как нужно эту правду сказать. Слишком темна та жизнь, в которую вкраплены эти люди-светлячки. Пока трудился над фильмом - думал, что он принесет о. Михаилу какую-то поддержку, может быть, и деньги придут. Может быть, просто согреет сердце этим людям, которых лукавый настойчиво пытается убедить, что все их труды бессмысленны. Я это сомнение прочувствовал очень остро, находясь там. Но вот фильм завершен, он победил на фестивале и вышел на ТВ - получил одобрение... и утонул в море православного видео. Стоило ли тратить столько сил и времени? Не знаю. Наверное, тот же вопрос можно отнести и к этому моему тексту на блоге.

Это очень похоже на подсказанное мне сравнение: когда выходишь из городского подъезда с домофоном, и не горит кнопка, открывающая дверь, долго шаришь в темноте - куда нажать, чтобы дверь открылась. Так и со всеми моими делами по большей части ощущение, что шаришь в темноте. Может быть, лучше было бы мне потраченное на фильм время провести на Смоленском кладбище и читать беспрерывно акафист Ксении?

И все же важно то ощущение взаимной поддержки, которое два года сопровождало меня, пока я обрабатывал материалы и делал подмонтаж. Пока возишься с записями, вновь всматриваешься и вслушиваешься в человека, вдумываешься в тайну его жизни. Что-то западало в душу. И ходил к св. Ксении, подавал записки за прот Михаила и матушку Ксению, чтобы было им полегче. А они молились за обращение моего отца. И сейчас я стараюсь ходить ради них к Ксении.

Сейчас колхоз испытывает огромные трудности, и непонятно, сохранит ли его Господь. Урожай прошлого года сгорел (засуха), ставки по кредитам выросли. А долги огромные. И колхоз в материальном плане основа Дома Милосердия. На прошлую Пасху поехал к ним. Никогда еще не видел о. Михаила и матушку такими усталыми. Мне кажется, даже очень мужественным людям иногда очень нужно просто братское слово поддержки. Поэтому если будет вдохновение сказать или написать доброе слово или поздравить с праздником, просто им напомнить, что они не одни и молитва за них существует - не постесняйтесь, это очень уместно. Я на всякий случай всем знакомым оставляю сотовый телефон о. Михаила, сошлитесь на меня. (904) 532-8415. А адрес, если захочется написать: 309882 Белгородская обл., Красненский р-н, с. Горки, храм Рождества Христова, протоиерею Михаилу Романовичу Патоле и матушке - Ксении Ярославовне. Вдруг кого-то Господь подвигнет написать.

А недавно опять звонил о. Михаил, просил не забывать молиться у Ксении о них...

NB! Архив.док.: ЗАПРОС СЛЕДОВАТЕЛЯ

Архив СПб ИРИ РАН

Ф.132, оп.6, Д17, л.185

НА БЛАНКЕ

Министерство юстиции

Судебного следователя г. Тихвина и уезда 1-го стана

23 февраля 1863 г.

№ 114

ТЕКСТ

Пол. 25 фев 1863

Его Высокопреподобию Архимандриту Большого Тихвинского Богородичного монастыря Отцу Владимиру

Честь имею покорнейше просить Ваше Высокопреподобие доставить мне сведения

а) к какому званию и сану принадлежит старец Реконской  пустыни Анфелогий (странник Андрей Шапошников) и каких он приблизительно лет.

б) действительно ли Ваше Высокопреподобие оформленно заявление г-ну Тихвинскому Исправнику, что он Анфилогий удалился из монастыря Реконской Пустоши, и живет отдельно и устроил он некий скит, где постоянно живет до 4 и 5 разного звания женщин, а старец Анфилогий собирает на это деньги и разное подаяние.

и в) не было ли по этому предмету у Вас Высшему Духовному ведомству представления и не последовало ли по оному какого особого распоряжения.

Судебный следователь Сафонов.

NB! Архив.док.: ДУХОВНОЕ ЗАВЕЩАНИЕ СТАРЦА

Архив СПб ИРИ РАН

Ф.132, оп.6, Д17, л.183

ТЕКСТ

                                                                                                          Копия

НИЖЕ КАРАНДАШОМ ДРУГИМ ПОЧЕРКОМ

Ничего не исполнено – написано зря без толку

НИЖЕ ЧЕРНИЛАМИ КАЛЛИГРАФИЧЕСКИ

Духовное завещание

Во имя Святыя Живоначальныя Троицу Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

Я, нижеподписавшийся, причисленный к духовному ведомству Странник Андрей Иванов сын Шапошников, будучи в здравом уме и твердой памяти, помышляя час смертный по естественному закону ко мне приближающийся и желая по смерти своей продлить и упрочить существование устроенного мною Скита, состоящаго Новгородской губ. Тихвинского уезда в 5-ти верстах от Реконского монастыря и в 5-ти верстах от деревни Зобище, в лесу на собственном моем участке земли, купленном от помещика Гвардии Штабс Капитана Николая Семенова сына Володимерова, в 1862 году, завещаю и постановляю нижеследующее:

1. Упомянутый скит, с позволения г. Володимерова и управляющего его Якова Дмитриева сделанный из их лесу и материалу, состоящий из деревянной часовни, двух землянок, нового флигеля о двух комнатах с иконами и со всем прочим, чего в нем находится и в последствии найдется, желаю, чтобы оный существовал на том же самом месте на  прославление имени Божия от усердствующих благочестивых богомольцев в роды родов. В оном ските Устав должен быть таковый: чтение псалтири о упокоении душ усопших рабов Божиих и основателя скита грешного раба

Л. 183 об

Андрея да будет постоянным, денно и нощно, для сего обитатели скита должны быть люди преимущественно из духовного звания, честнаго поведения, совершеннаго для принятия монашескаго чина возраста, сведущие в церковном чтении и пении, не ленивыеко служению Богу, один из них должен быть Священноиерей для служения молебнов и панихид, прочие могут быть простые не посвященные. Один из них по избранию братии, будет иметь настоятельство.

Трапеза весь год должна быть из постных яств, без рыбы, кроме дней воскресных, в которые разрешается рыба,и то по снисхождению к немощам, скоромного же как то молока, масла, яиц и тому подобного, строго воспрещается употреблять.

Приходящих богомольцев и странников всех без исключения и во всякое время принимать и успокоивать, обращаться с ними вежливо, исполнять все благочестивые их желания, питать их, чем Бог пошлет безвозмездно.

2. Поелику упоминаемый скит построен мною на собственное мое иждивение, то и желательно мне, чтобы Настоятели Реконского монастыря не домогались владения оным моим скитом и никто бы не считал его своей собственностью. – Верую и надеюсь, что милосердный Господь не допустит оного до запустения и будет от времени до времени воздвигать благочестивых ревнителей, усердствующих к сохранению и поддержанию скита.
3. Имения у меня движимаго никакого, ниже денег, не имеется и прошу по смерти моей ничего не искать. Настоятелю же скита или первенствующему

Л.184

            В оном завещаю взимать, если я сам не успею сего сделать при жизни своей, с Реконского монастыря денег две тысячи руб. серебром, именно: полторы тысячи за употребленные мною по делу о возстановлении онаго монастыря собственные деньги, и пять сот за два дома, построенные мною в оном монастыре,до восстановления еще онаго на собственный мой счет.

            По взимании таковой суммы, оноя должна быть внесена в одно из кредитных учреждений навечныя времена, с тем, чтобы следующие проценты ежегодно были получаемы на поддержание онаго.

4. Желаю и прошу чтобы по смерти моей тело мое погребено было непременно в скиту, в ограде онаго, где будет удобно. При погребении моем должны находиться три священника, духовный мой отец Иаков из села Никольского, Священники села Полевичи и села Никольского с причтами своими. Монашествующих на погребение мое не утруждаю, так как я сам человек мирянин; но если они сами того пожелают, то пусть будет на их волю.
5. Присмотр за моим скитом, до поступления в оный благочестиваго Настоятеля, предоставляю Благочинному села Полевичи Священнику Иоанну Онисимову Калинину.
6. Все письменные документы, касающиеся до скита, или до обитателей онаго, должны храниться в Архиве ближайшей к скиту села – Полевичской Покровской церкви, под наблюдением и ответственностью Причта оной церкви

NB! Архив.док.: СПРАВКА О ПРИЧАСТИИ

---_----

Архив СПб ИРИ РАН

Ф.132, оп.6, Д20, л.37

Раздел:

Реконская пустынь, №20

1856-1877

Частная переписка настоятеля Реконской пустыни и послушников с различными лицами.

Л.37

ТЕКСТ:

Свидетельство

1866 года Апреля 14 дня Дано оное свидетельство жене Рижской губернии Дерптского уезда Елене Ивановой Мурхъ в том, что она в Свято-Благовещенской Никандровой Пустыни Порховского Уезда Псковской губернии, сего апреля 14 дня была у Исповеди и Святых Тайн Причастия. В чем и свидетельствую Духовный ея Отец Свято-Благовещенской Никандровой пустыни Священник Василий Свителов

НИЖЕ КАРАНДАШОМ ДРУГИМ ПОЧЕРКОМ

Она знает родных Старца и доставляла им от него посылки.

"София": Н. Яковлев и К. Соболева о Рекони. Вчера и сегодня.

 

Свято-Троицкая 

Реконьская пустынь

 

 

В ГЛУХИХ ЛЕСАХ И БОЛОТАХ СЕВЕРНОЙ ОКРА­ИНЫ ЛЮБЫТИНСКОГО РАЙОНА НАХОДЯТСЯ ОС­ТАТКИ ПОСТРОЕК СВЯТО-ТРОИЦКОЙ РЕКОНЬСКОЙ ПУСТЫНИ — ЗАШТАТНОГО МУЖСКОГО МОНА­СТЫРЯ ТИХВИНСКОГО УЕЗДА НОВГОРОДСКОЙ ГУ­БЕРНИИ. ИСТОРИЯ ОБИТЕЛИ ПРИМЕЧАТЕЛЬНА. МАЛЕНЬКАЯ, ПОЧТИ ЗАБРОШЕННАЯ И ДАЖЕ УП­РАЗДНЕННАЯ КАК МОНАСТЫРЬ В КОНЦЕ XVIII ВЕКА, ОНА ВОЗРОДИЛАСЬ ПОИСТИНЕ ЧУДЕСНЫМ ОБРАЗОМ СТОЛЕТИЕ СПУСТЯ. СЕГОДНЯ ИЗВЕСТ­НЫЙ В КОНЦЕ XIX ВЕКА МОНАСТЫРЬ, ПРИВЛЕ­КАВШИЙ ПАЛОМНИКОВ, БОГОМОЛЬЦЕВ, ХУДОЖ­НИКОВ И ПУБЛИЦИСТОВ, ЛЕЖИТ В РАЗВАЛИНАХ...

 

 

 

 

Из истории Свято-Троицкой Реконьской пустыни

 

 

Время   возникновения  монастыря  назвать трудно.  Легенды, записан­ные в конце прошлого сто­летия, относили его к XIII веку, когда местные охотни­ки нашли на гранитном ва­луне на берегу Реконьки икону Живоначальной Свя­той Троицы. В память чудес­ного явления образа здесь был устроен скит, где и по­селились первые пустынни­ки. Возможно это произошло позднее — в XV — XVI  ве­ках, когда вокруг Пречистен­ского погоста (будущий Тих­вин)   появились и другие обители: Троицкая  Ругуйская,   Антовиево-Дымская, Спасо-Оскуйская. К сожале­нию, явленная икона Живоначальной Троицы — глав­ная святыня монастыря — не дошла до наших дней. В ру­кописном описания пусты­ни 1859 года  автор  говорит, что нарисована  она  по  лев­касу  дикими  красками  и  замечает, что образ "имеет тип древности неприкосновенной".  В  издании  1862 года  автор  определил,  что  из  трёх  Ангелов  изображение  лишь  одного  осталось  неповреждённым.  Документальных подтверждений сущест­вования  Реконьской  пусты­ни в столь далекие времена также не, сохранилось, если не считать косвенные — упоминания о бережно хра­нившихся в церкви 2-х Еван­гелий 1607 и 1631 годов.  Известный  исследователь Тихвинского края  И. П. Мордвинов относил время возникновеяия  пустыни  ко  второй  половине  XVI века.

С конца XVII века сохра­нилась деревянная Троиц­кая церковь, которая про­стояла в Рекони свыше 300 лет.  До революции в ней хранился  большой заклад­кой крест из липового дере­ва с надписью, из которой явствовало, что церковь бы­ла освящена 3 октября 1676 года строителем старцем Ар­сением.  Церковь представ­ляет из себя небольшой храм клетского типа, одноглавый, с папертью и алтарем. В XVII веке она имела только два сруба — центральный и алтарный,   в котором шла служба и который делил­ся миниатюрным иконоста­сом на две половины. С за­пада  к церкви было при­строено  крыльцо-звонница. В течение XIX века храм подвергся целому ряду пе­ределок — была пристрое­на паперть, прорублено но­вое окно, церковь  обшили тесом. В 1979 году Троиц­кая церковь была переправ­лена в Новгородский музей деревянного зодчества, что, безусловно, спасло ее от ги­бели в  заброшенном  в  наше  столетие монастыре.

С 1680-х годов история Реконьской пустыни   про­слеживается по докумен­там довольно отчетливо. Ца­рем  Алексеем Михайлови­чем “по чудесам иконы Тро­ицы Живоначальной”  пу-стынь, была пожалована 1800 десятинами земли. В 1685 году она поступила в веде­ние Тихвинского Успенско­го монастыря и значилась в  приписных до штатов 1764 года, когда была упразднена вместе с сотнями других оби­телей по всей России.   Пу­стынь была небогатой, и по описи 1686 года кроме Тро­ицкой церкви в ней  значи­лись: “две кельи да коню­шеи,  коровеи  двор...  огра­да... забрана  в  столбцы,  двои ворота, одни  святые  воротцы  покрыты  тесом,  другие простые”. Спустя полвека, к 1748 году, если  судить  по  описи,  почти  ничего  не  из­менилось.  К  моменту  упраз­днения  в  1764 году пустынь пришла в полный упадок. В переписных книгах  1768 го­да  священник пустыни   и   дьячок,  составлявшие  опись  имущества,  отметили:  “все  сие  строение  самое  ветхое”.

Кто  знает,  каким  событиям  суждено  было  бы  свершиться   в  Реконьской обители, если бы в 1812 го­ду не пришел в Тихвин один странник, человек, вписав­ший впоследствии в  историю пустыни самую яркую страницу.  Наверно,  ни  видом,  ни одеянием не отличался он  от  тысяч  таких  же  как  и  он  богомольцев,  что  ходили  по  монастырям  и  Святым местам  Земли  Русской.  Звали  его  Андреем  Ивановичем  Шапошниковым.  Ни  во  время  скитаний  в  Тихвинском  уезде,  ни  будучи  уже  прославленным  своей  праведной  жизнью,  он  почти  не  рассказывал  о  своем  подлинном  имени,  происхождении  и  го­дах,  прожитых  до  прихода  в  Реконь.  Известно,  что  ро­дом  он  был  из  Риги,  латыш.  Отец  его,  служа  при  люте­ранской  кирке,  готовил  мальчика  к  духовному  зва­нию.  Но  привлеченный осо­бым светом  Православия, Андрей еще в юности пере­шел в его лоно, получив при этом имя, отчество и фами­лию своего восприемника. Неизвестен и год его рож­дения, По надписи  на  над­гробной  плите  старца,  умер­шего  в  1865 году,  значилось, что родился он в 40-х го­дах XVIII века. Тихвинский архимандрит Владимир (Кобылин), посетивший Реконь в 1855 году  свидетельствовал: “...теперь ему около 90 лет”. Единственное же упо­минание самого Шапошнико­ва о возрасте встречается в документах 1855 года; где он говорит о себе: “...нахо­дясь в преклонных летах около 85 лет”. Таким обра­зом, наиболее вероятным вре­менем его рождения следу­ет считать 70-е годы XVIII века.

После ухода из отчего до­ма   в Россию приходилось ему и крестьянствовать, и батрачить,  и  торговать,  и,  наконец,  последнее  десятиле­тие  перед  приходом  в  1812 году  в  Тихвинский уезд, странствовал он по монасты­рям, был даже на Афоне. В Тихвине блаженный Борис, живший при Успенском мо­настыре, посоветовал Шапо­шникову отправиться в Реконь — “место тихое и свя­тое”. Здесь при церкви жил пономарь Михаил Захаров. Служба  совершалась только  в  большие  праздники  доби­равшимися  сюда  священни­ками  или  монахами  из Успенского монастыря.  Шапо­шников поселился сначала  у  пономаря,  помогал ему  в хозяйстве, но большую  часть времени проводил  в  храме  в постоянных   молитвах.  В те же годы  (1813 — 1814),  полиция,  заинтерсовавшись им обвинила  его  в  бродяжничестве и посадила  в  Тихвинский острог, где  он  про­вёл  9  месяцев.  Интересны  свидетельства  о поведении  его в заключении.  Шапошников  так и  не  открыл своего истинного  происхождения  (он  боялся  высылки  в   Ригу  к  "лютеранам"),  мо­лился  днем  и ночью,  своими   беседами- проповедями  наставлял  на  путь  других заключённых.  Привыкшие  и  полюбившие  Шапошникова   узники  даже  не  хотели отпускать  его,  по­лучившего, наконец,  Высо­чайшее npoщение  и  дозволение  жить  при  Реконьской  пустыни сторожем.

Своей беспокойной жизнью Шапошников стал в тягость семейству  пономаря, и тот прогнал старца.  Шапошни­ков поселился неподалеку, на  сопке  в  землянке. После смерти  пономаря он возвра­тился в Реконь. теперь уже надолго. 22 августа 1822 го­да в Тихвине Шапошников получил малое пострижение, а 23 ноября 1832 года был облечен в схиму, приняв  имя Амфилохия.    Пострижение было тайным, и лишь избранным  старец открывал  свое иc-тинное  состояние. По­этому и во многих  документах  вплоть  до  самой  смерти  он  фигурировал  как  А. И. Шапошников, а не как  старец  или схимонах  Амфилохий.

Трудно сказать о дальнейшей судьбе старца, если бы приход его в Рёконь не совпал с некоторыми событиями в Тихвине.

Узнав о бывшем монастыре,  Шапошников  проникся  идеей  восстановить  его.  Желание  старца  и  начавшиеся  хлопоты  совпали  с  неожиданно  всплывшем  в  Тихвинском  уездном  суде  фактом того,  что почти 2 тысячи   земли, отписанных пустыни  по Генеральному  межеванию  1783 года вследствие  ряда недоразумений и  бюрократических   манипуляций перешли в Казенное ведомство  и  были  отданы  в  частное  владение,  а  затем,  после  продажи,  перешли  совсем  в третьи руки. Шапошников,  воспользовавшись  этим,  потребовал  не  только  восстановить  монастырь,  но  и  вернуть  ему  всё  состояние.  Судебная  тяжба  шла  с  переменным  успехом. Дело слушалось в Тихвинском  уездном  суде и  в  Новгородской  гражданской палате. К нему подключились Новгородский митрополит,  Синод и,  наконец,  после подачи прошения  Шапошникова на имя  Александра 1,  Правительствующий Сенат. В 1837 году  Шапошников подал второе  прошение,   уже  Николаю  I.  Неугомонный характер  старца, видимо,  был  не  по  нраву   властям,  и  они  сажали  его  несколько раз в тюрьму.  Во  время третьего заключения  в 1839 году проводилось обстоятельное  следствие  о  "беспаспортном старце".  Оно  установило настоящего  обладателя  имени  Шапошникова,    псковского мещанина.  Старец же, так и не открывший свое истинное  имя,  был  приговорен  к  наказанию  плетьми  и  ссылке  в  Сибирь.  Лишь вмешательство  Синода  спасло  его.

В 1854 году, после  очередного   неблагоприятного   для  Реконьской  пустыни  решения  Новгородской  палаты,  Шапошников  подал  аппеляционную жалобу  в Сенат.  Но  дело  не  смогли  разрешить и там, и только после передачи его в Государственный Совет тяжба, наконец, завершилась в пользу монастыря.  За невозможностью отдать землю,  ставшую уже давно частным  владением,  Духовное ведомство  получило  компенсацию  в  размере  43 тысяч рублей.  А  13 февраля  1860 года вышел императорский  указ  о  восстановлении  в  Рекони   самостоятельного заштатного  общежительно­го монастыря. Событие это воспринималось всеми  как чудо. Да и как по-иному сле­довало оценить то, что ста­раниями одного  человека,  престарелого и  больного, был  возрожден  к  жизни  забы­тый, казалось навсегда, мо­настырь. 40 лет  тянулась судебная тяжба,  на троне сменилось три императора,  а  старец  все  ходил  по  судам,  ездил  в  столицу  и  губер­нию,  пока, наконец, не до­вел дело до конца.

Настоятелем   восстанов­ленной обители был назна­чен заведовавший  Валаам­ской часовней в Петербурге иеромонах Даниил. С собою в Реконь он привез икону преподобных Сергия и Гер­мана, Валаамских чудотвор­цев,  которой  благословил братию знаменитый игумен Дамаскин, и его же послание к насельникам пустыни. Су­дя по сохранившимся доку­ментам, отражавшим повсе­дневную  жизнь   обители,  о. Даниил  был  незауряд­ным,  сильным  человеком, и его строгий, а иногда и кру­той характер сыграл важ­нейшую роль в быстром вос­становлении монастыря. Вот что писал о нем в 1863 году соседний помещик: "Управ­ление монастырем...   стоит игумену много терпения, си­лы и труда, и здоровья...  Игумен неумолим и предо­храняет братию от соблаз­на".

Открытие пустыня было торжественно отпразднова­но.  21 мая 1860 года при  большом  стечении жителей  Новгорода,  Тихвина  и  окрестных деревень, в древней Троицкой церкви отслужили Божественную литургию, а затем вокруг обители прошел крестный ход с пением кано­на Святой Троице. Вскоре было начато и строительство. 8 января 1861 года была освящена новая церковь во имя   святых преподобных Сергия и Германа Валаам­ских   чудотворцев. Кроме церкви на правом берегу ре­ки были сооружены настоя­тельские и братские келья. На левом берегу, наискосок от Троицкой церкви, были построены: 2-этажный ка­менный   странноприимный дом, корпус  для  рабочих,  кузница,  скотный   двор  и  другие  хозяйственные стро­ения. В середине  60-х годов  насельники поставили   за  излучиной  Реконьки водя­ную мельницу,  расширили и  улучшили   настланными  по  болоту бревенчатыми  га­тями дорогу на Новгород, прорубили несколько про­сек. Это было крайне важно — еще в 1857 году архи­мандрит Владимир писал:  “...сообщение с пустынью идет по узкой лесной тро­пинке... для моего приезда  в  санях  с одной  лошадью необходимо было прорубать дорогу”. В 1862 году на камне, где когда-то   была чудесно явлена икона, вы­били надпись: “Предание го­ворит,  что 600 лет тому  назад  как  обретена  на  сем  камне  икона  святыя  Троица Божия, что  в  церкви  за  пра­вым  клиросом”.

 

 

 

 

Свято-Троицкая  Реконьская пустынь  вчера …

 

Между тем, в Петербурге, в Святейшем Синоде и  в  Министерстве Государствен­ных имуществ решалось де­ло о наделении Реконьской пустыни угодьями. В марте 1865 года монастырю были отведены   120  десятин из Рудногорской лесной дачи. Главная роль в благополуч­ном исходе этого дела при­надлежала настоятелю   — о. Даниилу, так как Шапош­ников по своим преклонным годам   ездить в столицу и хлопотать уже не мог. Еще в 1860 году, сразу  после торжеств открытия пустыни, Шапошников принял дея­тельное участие в закипев­шей работе:  составил под­робнейшее донесение Новго­родскому  митрополиту  о  предполагаемой дальнейшей  жизни  в  монастыре, стать­ях  дохода,  возможностях  каменного строительства, чи­сле монахов и т. д. Несмот­ря на свой старческий  воз­раст  он  оставался таким же энергичным, как и 50 лет назад, когда пришел в Тих­вин. В 1855 году архиман­дрит Владимир писал: “он бодр и крепок...  разговор­чив, даже весел, не высказы­вает ни излишней набожно­сти, ни ханжества, ведет се­бя открыто и просто”.  Дру­гой очевидец в 1862 году за­писал следующее: “Старец бодр, читает без очков, гово­рит громко и  скоро, всегда  весел”. И все-таки годы да­вали себя знать. В поисках более спокойного места ста­рец удалился на сопку в 3-х верстах от Рекони. Здесь для него был построен скит с церковью во имя Святите­ля Тихона Задонского. Че­рез 2 года Амфилохий, уста­вший и больной, удалился еще дальше — в самые недоступные места Реконьских  лесов. В 15 верстах от мо­настыря ему срубили пос­леднюю келью. Все время он проводил в постах и молитвах.  Летом 1865 года телесные силы старца стали совсем иссякать, он слег и вечером 9 августа скончал­ся.   Прах Амфилохия был перенесен в монастырь   и захоронен рядом с древней Троицкой  церковью.  Над его могилой была устроена часовня.  Место последнего упокоения старца стало осо­бо почитаемым паломника­ми. На могильную плиту бы­ли положены тяжелые железные вериги, которые носил старец,  железная цепь и железный обруч, одевавший­ся им на голову. По обы­чаю богомольцы, одев их на себя и поцеловав, могли по­мянуть старца. Были уста­новлены   дни   почитания о. Амфилохия — 9 августа (день преставления) и 23 ноября (день памяти).

А. И. Шапошников про­славился  не только своей Деятельностью по возрожде­нию пустыни.  Неутомимы­ми трудами,  верой в вос­становление обители в ме­сте,  определенном Богом истязаниями плоти, благочестием  и  мудростью.  А. И. Шапошников   привлек   к  себе внимание и в Тихвин­ском уезде, и по всему Северо-Западу.  Долгие годы проведенные в скитаниях по России, опыт общения с са­мыми разными людьми,  приобретенный во время судеб­ной тяжбы, сделали Шапош­никова блестящим психологом, дали ему право судить человека. Он оставил о се­бе память как старец - защитник,  советчик, утешитель. К нему в монастырь, а  затем   в  скит приходили “знатные и низкие, старые и юные... миряне и иноки”. Из­вестны случаи прозорливос­ти старца: он предрек вос­становление  Реконьской  пус­тыни,  Крымскую и Польскую воины, никогда не ошибался в предсказаниях местным крестьянам — о неурожае, пожарах и т. д. Приходили к старцу и для исцеления. И эти случаи зафиксирова­ны житийной литературой. Библию он знал наизусть, и, имея хорошую память,  вся­кую беседу начинал с под­ходящего к случаю отрыв­ка из Священного Писания. Посещали старца люди раз­ного звания. Иные желали только посмотреть его, другие жаждали помощи духов­ной, иные совета в житей­ских делах. Все получали благословение и что искали. Бедным  о. Амфилохий раз­давал все, что имел.

Сохранились легенды и достоверные описания его праведной жизни в лесной глуши. В них рассказывается о бедном житье в землянке, а порой и под открытым не­бом, когда он на много дней уходил на болота для мо­литвы. Питался Шапошников как попало и в Рекони, и в Тихвине, куда он часто ходил  в  Успенский монастырь.  Едой же в лесах были грибы, яго­ды и коренья. Спал в зем­лянке на досках, в изголо­вье брал камень. Самоистязанья его доходили до пре­дела — часто зимой в мороз он уходил босой, в жалком рубище на болота и скитал­ся там по нескольку дней.

Годы террора против рус­ского крестьянства, экспери­менты с “неперспективны­ми деревнями”, результата­ми которых были страшные потери  в  населении Тих­винского края,  привели к тому, что имя старца Амфи­лохия живет в памяти очень немногих.

К концу 1860-х годов  в   Реконьской пустыни насчитывалось  до 50 человек монашествую­щих   и  послушников. Как нештатный  общежительный монастырь пустынь ника­ких средств от казны не по­лучала, имея доход лишь с капитала, полученного при восстановлении,   скромные вознаграждения за требы и  доброхотные пожертвования. Питалась братия со своих огородов, монастырской за­пашки и молочного хозяй­ства. Была пасека. Указом Новгородской   консистории от 26 июня 1864 года о. Да­ниил за успешное восстанов­ление монастыря был возве­ден в сан игумена.

Заручившнсь поддержкой двух известных благотвори­телей — новоладожских куп­цов   Т. ф. Луковицкого и Н. Ф. Кулагина, а также ме­стных помещиков  о. Даниил решил начать каменное стро­ительство в Рекони. Осенью 1869 года   он предложил проектировать новый мона­стырский  комплекс   петер­бургскому архитектору, про­фессору М. А. Щурупову.

В январе 1870 года чертежи пятиглавого собора и коло­кольни были готовы. К осе­ни 1873 года собор  был вчерне построен. В течение нескольких лет архитектор периодически приезжал в пустынь для присмотра за ходом строительства. Одно­временно с проектом собо­ра Щуруповым были подго­товлены чертежи каменной колокольни,  стоящей “от­дельно от церкви в стене монастырской ограды с 2-мя сторожками, о трех ярусах для звона колоколов  и ниж­него яруса со Святыми воро­тами”. Возведение ее нача­лось весной 1873 года. Зи­мой колокольня была полностью готова.  Характерно письмо Щурупова игумену с благодарностью  за  воз­можность   участвовать в “построении...   храма   для процветания слова Божьего в отдаленной местности”. В письме зодчий высказал  вос­хищение   столь быстрому окончанию строительства “в глухой лесистой местности без всякого  водяного и с весьма трудным сухопутным сообщением” и отдал долж­ное энергии, опыту и рас­порядительности настоятеля обеспечившего успех  гран­диозной стройки.

В 1874—1877 гг. были возведены:   кладбищенская церковь рядом с деревян­ной Троицкой, каменная ограда с башнями, сторожка и Святые ворота,  предваряв­шие вход в монастырь со стороны Тихвина.  21 июля 1877 года   главный храм  обители при громадном стечении народа со всех окре­стных деревень, из Тихвина,  Новгорода, многочисленных гостей и почитателей Реконьской обители из Петербурга был торжественно освящен во имя Святой Живоначальной Троицы. Немного позже бы­ли освящены его приделы — во имя св. Иоанна Златоус­та и преподобных Сергия и Германа Валаамских чудо­творцев.  25 февраля 1879 года освятили церковь  на  кладбище, возведенную над могилой старца Амфилохия — во имя Покрова Пресвя­той Богородицы. В эти же годы были построены: новый настоятельский корпус, но­вые братские келий, целый  ряд  хозяйственных  служб.  В  Тихвине на пожертвованном  пустыни Городской  думой земельном  участке  была возведена каменная часовня с подворьем. Часовню постро­или в течение 1875 года и освятили “в память избавле­ния Государя Императора 4 апреля 1866 года от опас­ности” во имя святого благо­верного князя Александра Невского.

Возрождение   в глухих тихвинских   лесах   всеми забытой когда-то пустыньки в виде прекрасного и гармо­ничного архитектурного  ан­самбля  было  воспринято многими как чудо. В Реконь потянулись многочисленные паломники и богомольны,  художники спешили запечат­леть обитель  на карти­нах и литографиях. Можно только  представить,   что чувствовали подходившие к монастырю, когда после тя­желого пути через  леса и  болота им открывалась пле­нительная картина:  сияли золоченые кресты церквей,  над стенами и башнями ог­рады высились величествен­ный собор и удивительно стройная с изящным   шат­ром  колокольня.

В 1883 году  в  Рекони скончался  настоятель   пу­стыни о. Даниил, незадолго до этого возведенный в сан архимандрита.   Смерть его искренне  оплакивали  не только насельники пустыни,  но и  в  Тихвине,  Новгороде,  духовные  и  миряне — все, знавшие как много он сде­лал для восстановления мо­настыря.  Похоронили  о. Да­ниила в Покровской церкви, рядом с могилой старца.

При  игумене  Павлине (1883—1894 гг.)  в  пустыни  были  проведены большие ремонтные работы в дере­вянной Троицкой церкви и в соборе. В 1891 году сгорела церковь Сергия и Германа  Валаамских   чудотворцев.  При  игумене  Дионисии (1898 —1903 гг.)  сгорела   особо почитаемая братией и богомольцами церковь Тихона Задонского в скиту.  Из-за роста цен, слабых урожаев, увеличения земских сборов, больших отчислений на Полевичскую школу,  Тихвин­ское  и  Боровичское  духов­ные училища  пустынь  стала  испытывать  финансовые за­труднения. Денег на восста­новление сгоревших храмов не было, чтобы сводить концы с  концами,   монастырь был вынужден начать рас­продажу недвижимости — лесных дач.

В 1903 году  настояте­лем пустыни был назначен иеромонах   Иннокентий — казначей Тихвинского Николо-Беседного  монастыря, бывший послушник Реконьской обители. Он, как гово­рилось в рапорте благочин­ного,   “пользуется   всеоб­щим уважением и знает де­ла монастыря”.  Действитель­но, о. Иннокентию удалось  поправить   пошатнувшееся было хозяйство:  при  нем  возобновился  ремонт  ветхих  построек,  появились  новые  корпуса.  Несколько раз из-за болезни благочинного мо­настырей    Тихвинского уезда  его назначали   ис­полняющим обязанности, а в 1917 году он был избран делегатом на епархиальный съезд в Новгород.

В   страшные  для   русского духовенства годы Реконьская   пустынь пережила   то же надруга­тельство, что и другие оби­тели России. Монастырь пы­тались закрыть,  запретив монашествующим исполнять требы. Затем все имущество было отобрано в организо­ванный в 1918 году совхоз “Реконь”, а братию частич­но угрозами, частично посу­лами стали переводить в его работники.  Несколько мона­хов были арестованы. Не из­бежал концлагеря и настоя­тель  о. Иннокентий, отсиде­вших в Череповце в лагере принудительных   работ 7 месяцев. После возвраще­ния в пустынь игумену уда­лось несколько наладить в ней церковную   жизнь.  26 июля 1919 года он был воз­веден в сан архимандрита. Самые страшные дни насту­пили позже — в пятилетку безбожия, когда оставшихся в живых монахов выезли  в  ГПУ,  а монастырь разграби­ли. Самым последним был отправлен  под стражей  из  скита   престарелый отец Нифонт.  Знаменуя  разгром монастыря, совхоз  "Реконь" переименовали в "Безбож­ник".   Это и предрешило судьбу артели — после пе­репахивания   тракторами сложной мелиоративной си­стемы поля заболотились, лишенные подлинных хозяев дома стали рушиться, и лю­ди, не ведавшие, что творят, забросили освященное  ме­сто.

Отечественная война ос­тавила свои следы на сте­нах и постройках монастыря. В ноябре 1941 года немцы, рвавшиеся к Тихвину, заня­ли пустынь, но, пробыв там только двое суток, были вы­биты частями 92 стрелковой дивизии. Следы того боя — срезанный взрывом купол собора, испещренная язвами выбоин колокольня, рвы и воронки.

Печальное зрелшде пред­ставляет собой сейчас мо­настырь. Рухнула часть сво­дов собора, молчат  ярусы  колокольни, клубятся  зарос­ли  кустов  над  фундаментами  монастырских строений. Могила старца  в  Покров­ской церкви разрыта.    От  скита,  где он спасался, со­хранилась  только  Каменная  ограда  из  валунов.   Боль­шая  часть стен и башен ра­зобрана в 30-е годы на кир­пич. Но есть одно  место в пустыни,   не  тронутое  тле­ном  и  разрушением — это большой гранитный  валун  на  берегу  Реконьки, на ко­тором в давние времена бы­ла явлена охотникам икона Святой Троицы. Сюда  при­ходят  поклониться  те,  кто добирается   через дебри в святое место. Таких людей с каждым годом  обновится все больше. Дай Бог, чтобы  здесь,  теперь  уже  во  вто­рой  раз,  возродилась  жизнь.

Н. Яковлев,

С.-Петербург.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Свято-Троицкая  Реконьская пустынь  сегодня …

 

 

Впервые побывать в Рекони мне довелось удивительной осенней по­рой, трогательной, щемящей.

Шла первая половина сентября, но торопливые дожди уже смыли краски с частой лесной поросли, наполнив воздух влажным и пронзи­тельным духом. Путь к Рекони шел через лес, и этот восьмикилометро­вый переход сумел подготовить к встрече с лесным монастырем сует­ные наши души.  Говорят, раньше каждый ступающий на Реконьскук” дорогу, уже в самом начале пути видел купола лесной монашеской обители. Да и в сравнительно не­давнее время дорога в монастырь была вполне проходима. Шумно сно­вали по ней колхозные трактора и машины, под стенами обители воз­делывались обширные колхозные по­ля, сенокосные угодья. А окрестные деревни за многолюдство называ­лись “Китаем”.

Но... пришли иные времена. Колхоз дважды разукрупняли, затем во­обще ликвидировали. Люди из обед­невших деревень уезжали целыми семьями. Развезло по земле “Китай”. Некому стало ходить го Реконьской дороге. Оставленная людь­ми, пропала она. Вывелась. Превра­тилась в обычную тропку.

Несколько раз, бесшумно и осто­рожно, вплотную к тропинке под­крадывается лесная река. Притаив­шись за вязью густой лесной по­росли, некоторое время она проби­рается совсем рядом. Затем, по­лыхнув бликами тяжелой и драго­ценной своей воды,  уходит в ча­щу. Но строгое и весомое ее при­сутствие будет ощущаться  вплоть до самых монастырских стен.  Ее пристальное внимание к пришель­цам неслучайно.

По преданию, именно из вод Рёконьки в XII столетии и явила себя миру чудная по красоте и силе сво­ей икона Святой Троицы.  Здесь, вдали от обжитых человеком мест, в чащобе, лежащую на громадном валуне обрели ее безвестные лес­ные путники... Воины? Охотники? В память об этой бесценной находке на берегу Рёконьки была сооруже­на часовня, некоторое время спустя — деревянная церковь Святой Тро­ицы. И много позднее, по неотступ­ным просьбам старца Амфилохия, был воздвигнут великолепный ка­менный Троицкий собор. Тот самый, что высится  среди зарослей кипрея и репейника по сей день.

Под стенами его, на том же ме­сте, что и несколько столетий назад, несложно отыскать знаменитый ва­лун — свидетель многовековой ис­тории Рёконьской обители. И сей­час на нем хорошо различима ста­ринная надпись, высеченная в па­мять о чудном явлении иконы.

От самих монастырских построек сохранилось немногое. Деревянная церковь Святой Троицы перевезе­на в музей деревянного зодчества Витославлицы. Основательный, руб­леный корпус  братского общежи­тия — в бывший районный центр, километров  за 50 от монастыря. Здесь, в качестве больницы он достойно служит и по сей день.

Напору рачительных хозяев поддалась и часть монастырской стены. Не меньше, чем половина печей в округе сложена из добротного монастырского кирпича.

Не обошла монастырь стороною и война. Об этом повествует ещё один текст, доверенный,   по легкомысленности нашего поколения, гораз­до менее надежному свидетелю, чем Реконьский валун. “На этом месте...” — вот и все, что можно прочесть на покосившемся жестяном  щите.  Да, именно на этом месте, под сте­нами Рёконьского монастыря впер­вые на территории Любытинского района было остановлено довольно успешное наступление немецко-фа-шистских войск. Дальше Рёкони они не продвинулись.

Но именно за это монастырю при­шлось заплатить особенно дорогой ценой.

Спустя десятилетия после оконча­ния войны в монастырь зачастили “черные следопыты”, те самые ини­циативные и неплохо экипирован­ные ребята, которые научились де­лать бизнес на военных реликвиях. И не только на них. В Рёкони, кро­ме военных “трофеев” искали клад. В храмах практиковался хорошо из­вестный способ: стены простукива­лись, и пустоты разбивались ломом. Таким образом, оказалась вскрытой вся отопительная система в Троиц­ком соборе, не исключая места, на взгляд нормального человека абсо­лютно недоступные.

Не один раз перекапывались мо­гилы на монастырском кладбище. В послевоенные годы здесь хоронили уже не монахов, в жителей окрест­ных деревень. Азартные кладоиска­тели по неведению напрасно изво­дили свои силы, перетряхивая прах в гражданских могилах — корчаг с золотом там не оказалось. Долгое время у местных обитателей сохра­нялась “добрая” традиция: отправ­ляясь на  Рёконьское кладбище, при­хватывать с собой лопату покрепче. Для того, чтобы прежде чем при­сесть да помянуть своего усопшего родственника,   закопать его разорённую могилу. Это глумление продолжалось несколько лет.

Удивительно, но обосновавшиеся в монастыре некоторое время спустя бомжи оказались куда более гуманными представителями человеческого общества. Жили они себе в уцелевших добрых башенках монастырской стены, жгли костры на аккуратно отгороженных кострищах и даже пытались ухаживать за разо­ренными монашескими могилами.

Но с болью и горечью вспомина­ется заношенный черный валенок, сохнущий на рогатине над костри­щем близ алтаря храма Покрова Пресвятой Богородицы.

Впрочем, запомнилось не только это... Изящная деревянная луковка с Троицкого Храма, застрявшая на полпути к земле в уродливой про­боине купола, и удивительная гар­мония нежных тонов вечернего ле­са, ослепительной побелки храма, легкий, летящий над кронами золо­тистых берез силуэт колокольни.

...Молча, крадучись мы гуськом уходили в лес, оставляя за спиной святыню.

Это было больше года назад. К счастью, нам довелось вернуться. Как хотелось тогда, чтобы мелькнув­ший год не коснулся монастыря, и время протекло мимо лесного ост­ровка. Чтобы он выстоял.

У стен Покровского храма, там, где по нашим расчетам, стояла когда-то чтимая богомольцами надгроб­ная часовня схимонаха Амфилохия, наша небольшая экспедиция остано­вилась. И вот среди ветвей молодой березки утверждены образа, за ни­ми плотно сомкнутыми вратами по­качивается поросль ольхи. Вот за­теплилось дыхание кадила, и нако­нец, спустя столько лет вознесся воз­глас: “Господу помолимся!”.

Впервые эа много лет здесь слу­жилась панихида за братию святой обители сей, в мире почивших и здесь погребенных, а наипаче — от безбожных людей убиенных, их же могилы один Господь знает. За тех, кто оставался в обители, несмотря на явную опасность для себя, вплоть до самого ареста. Их еще помнят старики в окрестных деревнях.

Полукругом, за спиной ведшего службу настоятеля Любытинской Ус­пенской церкви отца Николая Балашова  стояли мы — дети,  братья, близкие,  знакомые тех, кто так или иначе принял участие в осквернении этой обители. Стояли, тщательно при­крывая ладонями теплящиеся в ру­ках  свечи.

На панихиде прежде всех иных поминалось и светлое имя старца Амфилохия, доброго подвижника, Божией  помощью, своею верою, восстановившего этот монастырь. Человека, чудного по жизни своей. По преданию, прожил он на земле 125 лет, из них 51 год в Рекони, 11 месяцев в Тихвинском тюремном замке — за проживание без пас­порта и докучливые прошения  о восстановлении обители сменявшим друг друга государям. Особую милость Божию мы увидели в том, что наше паломничество пришлось на годовщину кончины старца (9 августа  ст. ст.  1865 г.)

В Троицком соборе, на обрушив­шихся  из  купола кирпичах о.Ни­колаем были утверждены  образа Живоначальной Троицы и Тихвинской  иконы Божией Матери, а также святых покровителей старца:  преп. Александра Свирского,  кото­рый по  преданию явился ему в в 20-х годах прошлого века и власт­но обязал добиваться возрождения монастыря, преподобных Сергия и Германа Валаамских, из обители ко­торых сорок лет спустя пришли сю­да первые  иноки восстанавливать монашескую жизнь.

Среди хаоса битых кирпичей, зи­яющих провалами стен, в соборе, чей купол пятьдесят лет назад был пробит метким выстрелом стрелко­вого орудия Сибирской дивизии, был отслужен молебен добрым заступ­никам старца, повелевшим чтить эти места и оберегать их как святыню.

Безмолвствовали великолепные хо­ры, касался белоснежных стен со­бора высокий,  в рост человека иван-чай, предчувствовала свое па­дение плененная в пробоине дере­вянная луковка...

Несколько шагов в сторону леса — и оборачиваться уже бесполезно: монастырские строения скрылись за деревьями-подростками.

Как надолго в этот раз?

 

Кира СОБОЛЕВА.

п. Любытино.       :

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Деревня наша Красницы от Рекони в 15 километрах. 89 домов до войны было. Колесная хорошая до­рога была с Заозерья и со Степкина. Посередине пути был скит, где слу­жил монах Тихон. Когда в мона­стырь шли, мы к нему обязате­льно заходили. Земляная была такая избушечка, в ней как будто бы Амфилохий жил. Зайдешь" в нее — на­лево плита-лежаночка, а прямо — две дощечки, и в головах доска, а на них цепь лежит железная — его пояс.  Мы им опоясывались — чтобы поясница не болела. На этой деревянной кровати еще котел железный лежал — его шапка. Его тоже на голову надевали, чтобы не болела. Рядом с землянкой — буд­ка из досок сколоченная. Крышку откроешь — ключик махонькой. За­черпнем шайкой воды и друг другу на руки польем, и глаза помоем. Народу много ходило, одна компания помоется, снова воды наберет и  дру­гим оставит. А Тихон после этого всегда скажет: “Идите со Христом” и благословит. Как Реконьку перей­дем, там и ворота. Ночевали в де­ревянном одноэтажном здании. На  нижних  нарах  женщины,  на  верх­них  мужчины. На кухне  готовили ботвиньё — мясо, яйца,  свекла и квас. Кормили  всех  приходящих. Глиняная чаша, черпак и ложки де­ревянные. К чаю ситник. А на Пет­ров день в Рёкони всегда  сбитень варили. Сладкий. Так на Петров день и говорили:  “Пойдемте  вРеконь сбитень пить”.

Утром чай дадут, а потом идем к службе. Заутреня, обедня, а причас­тия по праздникам не было. Мы все в Великий пост причащались. После службы — обязательно на трапезу. После нее к колодцу. Такой же был, как и на скиту.  Здесь тоже глаза мыли. Денег нигде не клали, только свечи покупали. Когда с блюдом хо­дили, тогда деньги клали, и за про­сфору — кто сколько может.

Мужчины одни в монастыре, а по­рядок был такой — ни одного камня на поле не найдешь. Самая хорошая  земля у них была в округе, ухожен­ная. Как жатва наступала, монахи ходили по  деревням, просили сколь­ко-то человек выделить помочь — и ходили, помогали. По заветам мно­гие ходили. Заболеет  ребенок, де­лают такой завет:  коли выздоровеет, то пойду в монастырь и сделаю для него что-то. Моя мама тоже на меня завет делала, так и говорила мне:  “Грунька, ты у меня по завету роди­лась”.

 

Записано С. Моисеевым от Белокуровой Аграфекы Ефимов­ны 1909 г. р. Д. Красницы. Запольский с/с, Любытинский р-н. 15.07.1990 г.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Остров милосердия на р. Волхов

История Реконских открытий имела для меня неожиданное продолжение, на несколько лет определив направление духовных и исторических поисков. После того, как был подготовлен и роздан в монастыри на сохранеиие и в ради дальнейшего использования комплект собранных и сведенных воедино материалов по Рекони, я посчитал свою задачу выполненной.

Напоследок, движимый благодарностью за когда-то оказанную помощь в начале пути, я принес в подарок ставшему к этому времени уже священиком историку о. Александру Берташу свои фильмы и диски с материалами по истории Рекони, Реконской хроникой и фотоальбомом. А он решил взаимно одарить меня своей новой книгой, я раскрыл ее на случайной странице... и прочитал с удивлением первые попавшиеся на глаза слова : " Он был знаком со старцем Амфилохием Реконским ... " С изумлением я поискал - о ком же это пишется? И встретил незнакомое имя: о. Алексей Колоколов. Так началась для меня "Реконь-2", словно еще раз повторилась невидимая дверь и вновь надо было решать - шагнуть в эту неизвестность или нет.

Вот что мне стало известно в итоге нескольких лет поисков уже вдали от реконских болот.

Реконь не стала исполнением заветных желаний старца Амфилохия, который хотел видеть на скиту не только монашескую жизнь, но и то, что мы сейчас бы назвали социальным служением Церкви, а тогдла было принято называть богоугодными заведениями. Его скит охраняем был молитвенным предстательством Божией Матери, символически выраженным присутствием святыни - чудотворной иконы "Знамение", - и призван был стать сердцевиной островка милосердия. Подобно путнику, выбирающемуся из болот Рекони на сухое чистое место, мог бы найти здесь кров и приют любой благочестивый пришелец. Это ясно выражено в духовном завещани старца, хранящимся в архиве, на котором карандашом начертал кто-то из потомков: "Ничего не исполнено".

Но, уходя умирать в верховья Реконьки, на сопку, названную впоследствии Старцевой, о. Амфилохий знал, что у него есть преемник, котрому удастся достойно воплотить несостоявшийся в Рекони замысел. Им стал потомственный священник из глухого села на р. Волхов, о. Алексей Колоколов.

Интересно отметить, что созданную Колоколовым обитель на Успенском островке на р. Волхов строил тот же архитектор Щурупов, что и воздвигал грандиозные храмы и колокольни Рекони. Коммунистическое беснование, охватившее Россию как всепожирающий лесной пожар, и здесь оставило после осквернения одни руины. Но благодарная память человеческая хранит от забвения добрые дела и имена их творцов, а Господь - главный Хранитель памяти, - вновь вновь приводит к таинственным руинам людей с еще неостывшим сердцем, надеясь пробудить сперва интерес к романтике заброшенных каменных громад, а потом - к истории подвига их создателей.

Вступление

На сайте интернета http://skitalets.ru/works/2003/walk_gorosh/october.htm находится очерк

 Очерк Юлии Васильевой с фотографиями Михаила Горошкова "Остров Октября". Это очень характерный взглд современного стихийного паломника - туриста, которого Божий Промысел приводит к местам заброшенных святынь, пробуждая в душе невольный трепет и интерес к тайне, проникнуть в которую поверхностный взгляд не в силах.

Остров Октября

Из цикла "На ходу"

Автор - Юлия Васильева (Санкт-Петербург)

Фотографии - Михаил Горошков (Санкт-Петербург)

На Глухой Срезке вдруг возникает Проходная Машина, а в ней - Самый Веселый Водитель На Трассе и Любознательнейший Из Пассажиров. И вот в записной книжке появляется новый телефон. Несколько цифр, набрав которые мы без труда решаем проблему лишнего времени...

...В середине лета, всего в сотне километров от Питера нас ждут новые знакомые, жаждущие показать лучшее, что есть в их краю. Ибо даже лучшие из нас - путешественников, авантюристов, первооткрывателей страдают дальнозоркостью и предпочитают двигаться по мелкомасштабной карте, считая на своем пути даже не города - области.

Мы с Мишкой планировали избавиться от этого недуга, однако лечиться не спешим. Более того - возмутительно опаздываем. И первым открытием субботнего дня для нас становится Безграничность человеческого терпения...

...Даже через два часа ожидания водитель Саша остается радостным и спокойным. Причина снизошедшей на него благодати объясняется маршрутом, по которому он курсировал все это время в поиске безалаберных автостопщиков: платформа Кириши - Шашлычная. В багажнике его "девятки" - надувная лодка "Нырок" и удочка. Мы с Мишкой вооружены фотоаппаратами. Сашина жена, Юля, демонстрирует нам два внушительных размеров альбома,где во всех ракурсах запечатлен интересующий нас объект - Остров Октября. Как любой нормальный остров он со всех сторон окружен водой. С нашего (правого) берега Волхова ее метров сто. Надуваем лодку. Через 20 минут "Нырок" касается островка, высаживает на него троих пассажиров, а четвертого везет на рыбалку...

...Остров Октября можно пройти из конца в конец за пять минут. До Революции он назывался Успенским, еще тогда его берега подсыпали песком и укрепили камнями. Новые земли тут же захватила дикая малина, а на оставшемся пространстве вместе со своей дочерью поселился Алексей Колмов - священник, целитель и чудотворец. Под его руководством на Острове была возведена церковь Успения и Пресвятой Богородицы, а затем и несколько корпусов приюта: богодельня на 60 женщин и 6 мужчин, дом для сестер милосердия, отдельное помещение для сирот Антониевского духовного училища. Вместе с ними жили и князья Шабельские, духовные дети Алексея Колмова,(ошибка - правильно: Колоколова - Д.М.)  финансировавшие строительство.После 1917-го эту территорию заняла социалистическая коммуна. Успенский остров сменил не только хозяев, но и прежнее свое название...

...Теперь от этих зданий остались только стены. Предприимчивые аборигены перевезли с острова на материк все, что смогли: утварь, кровати, листы жести с крыши. Пытались грузить на лодки кирпич, но после войны богадельня пострадала от пожара, кирпич стал хрупким и годился разве что в коллекцию знатоков, собирающих образцы мануфактурного клейма. Довольно долго Остров оставался без хозяина. Пока, по слухам, год назад его не купил какой-то бизнесмен. Однако ни самого загадочного хозяина Острова Октября, ни каких-либо следов его деятельности жители окрестных деревень не замечали...

...Мы внимательно смотрим под ноги. Юля говорит, что в прошлом году один парень провалился здесь в укрытый травой колодец. Тогда же она с друзьями нашла расколотую плиту из белого мрамора с золотыми буквами. Весной плита исчезла, и несколько слов, написанных золотом на камне,теперь не помнит никто. Мы двигаемся очень медленно. Мы не знаем, что ищем. Наверное, тайну. Но тайна рассыпается у нас на глазах осколками красного кирпича...

                                                                       Остров милосердия

            А теперь дадим слово путешественникам прошлого. Им тоже не дано было заглянуть в глубину, но и поверхностные наблюдения многое добавляют к тому, что можем увидеть мы сегодня.

     "Мы ехали спокойно - вспоминает автор "Путевых заметок" Слезскинский, - встречались селения - на левом берегу деревня Прусыня и Прусынская Горка.
     Стали приближаться к какому-то островку. Подойдя ближе, пароход пошёл медленнее ... Островок отличается оригинальной местностью.
     Своими очертаниями он очень похож на половину огурца. Лепятся домики в таком причудливом виде, что в общем, островок напоминает скорее громадных размеров детскую игрушку, чем людское обиталище. Домики различных величин, с угловатыми и просто круглыми окнами; крышами всевозможных наклонностей; над ними высятся разные башенки, чердаки, шпили. По фасаду у каждого домика имеется балкон или терраса. Все строения пестреют самыми яркими веселыми красками; всюду видна вычурная резьба, в русском вкусе. Островок обрамлен деревьями, ветви которых лезут в окна, на крыши, так что одни домики глядят среди зелени, а другие как бы прячутся в ней. На мыске острова, где течение бьет сильнее и бывает напор льда, устроен ледорез: под острым углом укреплено бревно с железной полосой, а от него лучами, в наклонном направлении, положен на землю пластинник. Таким образом, мысок, сплошь покрытый деревом, совершенно гладкий, вполне гарантирует островок от размывания и разрушения ледоходом. Над ледорезом помещается роскошный павильон с колоннами и разноцветными стеклами, от которого по мысу и вглубь островка тянется великолепный сад. У берега стоит миниатюрная пристань, представляющая собой красивый сквозной домик. На островке два храма , их кресты высоко блестят на солнце. Немного выше их возвышается какая-то круглая башня, наподобие обсервационного поста. Башня поднимается от крыши большого каменного дома, вновь построенного, но оставленного пока вчерне. Словом, островок так чуден, что земной обыватель, смотря на него, невольно переносится мыслями в сказочный мир.
     Я осведомился у шкипера о владельцах этого прекрасного уголка.
     - Сам островок и все дома, на нем находящиеся, принадлежат протоирею Алексию Колоколову, который состоит священником при тамошней церкви Успения Богородицы, почему это местечко и называется Успенским островком, - объяснил шкипер.
     - Как же церкви очутились на частной земле?
     - Они сооружены на средства отца Алексия. Вон и богадельня с башней строится им же, и пристань его.
     -Отчего же вы проходите ее?
     - К ней мы причаливаем в том случае, когда привозим или берем с острова батюшку, а для прочих пассажиров, живущих здесь на даче, только пускаем пароход тише. Впрочем, останавливаемся иногда у пристани для княгини Мещерской, тоже проживающей на острове".

            Захватывающей истории этого острова  посвятили свою исследовательскую работу "Маленький остров с большой историей" учащиеся 11 класса Волховской городской гимназии Светлана Бердинская и Ирина Вороновская.. Как с сожалением отмечают авторы, ими по данной теме обнаружен очень скудный материал, в том числе в книге В. Астафьева "Тропинки в прошлое", путевых заметках Слезскинского из журнала "Русское судоходство" за 1897 год, материал газеты "Новое время" № 4 за 1902 год, статья Дичарова "Историко-краеведческий очерк" 1961 года, газета "Сталинская правда" за 23 декабря 1945 года, а также личные воспоминания жителя города Волхова Н. Н. Михеева, который дал им сведения об острове за период предвоенного времени.

По итогам работы был оформлен интернет-сайт ( http://www.islandv.narod.ru ), текстами которого с дополнениями из книги А. В. Берташа и А.Ф.Векслера "Новая Ладога"(СПб, - 2004. - с.95-101), статьи Сергея Глезерова с фотографиями И. М. Пономарева из Центрального архива кинофотофонодокументов. Конец XIX - начало ХХ века (газета “ВЕСТИ”, май 2003), статьи Н.Ф. Шаверикаса (Н.Ильин СТРОИТЕЛЬ БОЖИИХ ДОМОВ//Православный Санкт-Петербург. 6 (123), июнь 2002 года)

 и материалами, собранными и переданными в музей г. Волхова исполнительным директором Волховского отделения благотворительного фонда "Благовест" Н.Ф.Шаверикасом мы воспользуемся ниже для рассказа о деятельности Алексеевского благотворительного общества, самого крупного в Новоладожском уезде, основанного в марте 1903 года для того, чтобы продолжитьбогоугодные дела протоиерея Алексия Колоколова. Именно о. Алексию принадлежал Успенский остров с благотворительными учреждениями на нем.

                                               о. Алексий Колоколов.

Об о. Алексие известно следующее.  Он родился 24 февраля 1836 года в деревне Прусынская Горка Новоладожского уезда в семье Петра Дмитриевича Колоколова, настоятеля местной церкви. Семья была бедной: три блюда в обед готовили зачастую только из грибов. Отец умер рано.

В справке ЦГИА № 491 от 01.08.02, составленной по запросу фонда "Благовест" написано:

" В клировой ведомости церкви св. Иоанна Предтечи с. Прусыня Новоладожского уезда С-Петербургской губернии за 1846 год значится:

священник Петр Дмитриевич Колоколов, 39 лет, сын священника, окончил курс С-ПЕтербургской духовной семинарии с аттестатом 2-го разряда (дата поступления и окончания не указаны)

30 марта 1832 года рукоположен в священники церкви с. Прусыня Новоладожского уезда.

С 1839 г. - наставник в волостном приходском училище государственных крестьян.

Состав семьи: жена Марфа Дмитриевна, 34 лет

Дети: Василий 12 лет и Алексей 10 лет - учащиеся приходского Александро-Невского училища находились на иждивении отца; Мария 14 лет, Анна 9 лет.

Основание: Ф.19, Оп. 113, Д. 1112, Л. 148 Об

В метрической книге церкви св. Иоанна Предтечи с.Прусыня Новоладожского уезда СПб губернии за 1847 г в актовой записи №4 значится:

священник этой же церкви Петр Дмитриевич Колоколв умер от чахотки 22 марта 1847 года, похоронен 24 марта 1847 года  на приходском кладбище..

Основание: Ф. 19, Оп. 124, Д. 185, Л. 57 Об - Л. 58"

Пойдя по стопам отца и окончив Александро-Невское духовное училище и в 1857 году Санкт-Петербургскую духовную семинарию, Алексей Колоколов, был направлен в родной уезд и после женитьбы  назначен священником села Хотово.

====== Вставка о женитьбе ======= ЦГИА СПб исх №732 от 29.12.2000 - о прот Алексее Колоколве.

 вскоре жена умерла и, оставшись вдовцом, молодой отец Алексий полностью отдался пастырской деятельности.
     Вместо сгоревшей деревянной церкви он за короткое время выстроил новую церковь во имя Воздвижения (1861-1862, не сохранилась), а в 1863-1867 годах его заботами и при участии генерала Скворцова, санкт-петербургских купцов Лесникова и Петухова и архитектора Мельникова был сооружен еще один храм, уже в камне. Стройный, величавый, этот храм в Хотово по изящности внешней и внутренней отделки соперничал с самыми лучшими церквями уезда и мог бы, по словам современников, украсить значительный губернский городок.
     Своим аскетическим образом жизни, общественной благотворительностью, а также способностью лечить различные душевные болезни при помощи слова, отец Алексий скоро стал известен далеко за пределами своего прихода. Мало-помалу молва начала повторять его имя, как имя подвижника. Простой народ из дальних мест потянулся в Хотово. Нередко можно было видеть вереницы людей, неспешным шагом идущих по дорогам Санкт-Петербургской и Новгородской губернии. "Куда идете?"-спрашивали их, - " К отцу Алексию Хотовскому", - отвечали они обычно.
     Младший современник и духовный сын Алексея Колоколова Евгений Николаевич Погожев (1870-1931) стал известным в дореволюционной России церковным историком и писателем-просветителем под псевдонимом "Евгений Поселянин". Он былл впоследствии арестован в декабре 1930 г. по "делу Преображенского собора" и расстрелян 13 февраля 1931 г.

 Он вспоминал о своем учителе, что "помимо всех духовных свойств своих, он был и вообще выдающийся умом и всем складом своим человек, которого нельзя было не заметить, который не мог не выделиться, в какой бы среде и где бы он ни жил и не действовал.<...> Многие замечали достоинства вдохновенных слов отца Алексия и его блестящую художественную речь. Он славился умением в своей обаятельной беседе на богословские темы всецело овладеть слушателем, и тогда пасторское слово отца Алексия действовало на их сердца неотразимо. Общения с ним искал не только простой народ."

 Богатое купечество и многие лица высшего Петербургского общества, узнав про отца Алексия, стали приезжать в Хотово и приглашать его в столицу. Уступив долгим и настойчивым просьбам, отец Алексий переехал в Санкт-Петербург и стал настоятелем церкви святого Георгия Победоносца при только что учрежденной (21 декабря 1874 г.) одноименной общине сестер милосердия на Петербургской стороне. В 1882 г. для Общины было построено здание с церковью при нем на углу Сампсониевской (ныне Выборгской) набережной и Финляндского проспекта. За короткое время новоладожский священник сделал эту церковь любимым храмом многих петербуржцев.

======вставка и правка - когда он приехал в Питер, когда была основана Община ========

     В небольшой, с мезонином, деревянный дом отца Алексия на Выборгской стороне или за помощью стар и млад, богатые и бедные. Очевидец вспоминал: "Дом отца Алексия в Петербурге представлял что-то не совсем обычное. Когда в праздники после обедни приходили выпить чаю его духовные дети, то происходила полная смесь всяких сословий. Рядом с именитыми изящными женщинами были какие-то безвестные старушки, рядом с офицером блестящего полка какой-нибудь ремесленник. Тут же можно было встретить разных набожных приказчиков, мелких торговцев, сборщиков на церкви, ладожских крестьян. Все время отца Алексия в Петербурге было поглощено приемом лиц, искавших у него духовной помощи или посещением таких лиц". Кроме этого он принимал деятельное участие в епархиальном попечительстве о бедных из числа духовенства, а также в российском обществе Красного креста и во многих других благотворительных обществах, почетным членом которых он был. "Я всегда считал своим долгом подать руку помощи", - говорил отец Алексий.

Он был знаком со старцем Амфилохием Реконским, помогал великой княгине Александре Петровне в устройстве Покровской общины в Киеве, ставшей впоследствии знаменитой.

Георгиевская община

Год основания 1870

Адрес: Сампсониевская наб.(Выборгская наб.), д.9

Церковь св. вмч. Георгия Победоносца

Община образована по инициативе графини Е.Н. Гейден при поддержке семьи принцев Ольденбургских, и находилась под покровительством Императрицы Марии Феодоровны, супруги Александра III.  Община ставила своей целью уход за больными  и подготовку медицинского персонала. В уставе общины записано что целью ее создания: «Твёрдой ногой стать против напора бедствий, преследующих человечество в виде жалких гигиенических условий нашего быта, ежедневных болезней, эпидемий, а в случае войны - облегчить страдания раненых на поле битвы».

Пять сестёр Крестовоздвиженской общины дали согласие перейти во вновьсоздаваемую. На должность настоятельница пригласили Е.П.Карцеву, имевшую уже опыт работы в Крестовоздвиженской общине и управления ею.

Карцева Елизавета  Петровна (1823-1898) - родилась в семье помещика в Новгородской губернии. Отозвалась на призыв великой княгини Елены Павловны помочь раненым в Севастополе. Под руководством Н.И.Пирогова изучила сестринское дело, принимала участие в трёх войнах: Крымской, Черногоро-турецкой и Русско-турецкой. «Истинная мать родная»  - называли её раненые. Профессор Н.В.Склифософский, противник присутствия женщин на передовой, писал о ней: «Старушка переносит войну героически». Её деятельность и профессионализм высоко ценил С.П. Боткин. Была сестрой, а затем настоятельницей Крестовоздвиженской общины. С момента основания стала настоятельницей Георгиевской общины и управляла ей в течение 28 лет. Скончалась на посту настоятельницы на 76 году жизни, всего же была сестрой милосердия 43 года. Похоронена на Новодевичьем кладбище в С.-Петербурге. На её отпевании в храме общины, которое совершил митрополит Антоний (Вадковский) и духовник общины о.Алексий Колоколов, присутствовали принцесса Е.М. Ольденбургская  и сёстры других общин. На её могиле докторВ.Н. Зененко сказал речь, в которой были такие слова: «Мир праху твоему, удивительная женщина, могучая и кроткая русская душа, сумевшая быть в одно и то же время кипучей и доброй, непреклонной и милосердной».

Свою деятельность община начала среди беднейшего населения Петербургской и Выборгской стороны. В основном среди больных были  фабричные и заводские рабочие, ремесленники, мелкие торговцы, извозчики, члены их семей. В 1871 г. община въехала в дом лейб-хирурга П.А.  Нарановича у Сампсониевского моста на Петербургской стороне. В 1879 году Клинический военный госпиталь бесплатно уступил новой общине участок на другом берегу Невки, где стоял старый склад. Архитектор И.А.Мельников перестроил его для нужд общины, возводя одновременно новые больничные корпуса, которые 9 декабря 1882 года были освящены митрополитом Исидором (Никольским) в присутствии покровительницы Императрицы Марии Феодоровны. В этот же день освятили часовню для отпеваний и новый храм на третьем этаже главного здания. Настоятелем этого храма в течение тридцати лет был духовник общины протоиерей Алексий Колоколов.

(Территориальная близость новой общины к Военно-медицинской академии способствовала тому, что врачи и профессора охотно предлагали свои услуги. В качестве консультантов в общине работали: врачи П.А. Наранович, А.Г.Полотебнев, В.А.Манасеин, Ю.Г.Чудновский, Н.И.Соколов, Н.И.Быстров. Главным организатором и руководителем всей медицинской части стал профессор С.П.Боткин.

Сергей Петрович Боткин (1832-1889) - лейб-медик Императоров Александра II  и Александра III. Родился в Москве в купеческой семье. В 1855 году окончил медицинский факультет Московского университета и в том же году добровольно поехал в действующую армию на фронт Крымской войны, где работал под руководством Н.И.Пирогова. В 1856-60 году посещал лекции и занятия в клиниках известных врачей Европы. Вернувшись в Россию, защитил диссертацию и в 1861 году получил должность профессора терапевтической клиники Военно-медицинской академии и до конца жизни не покидал её, будучи заведующим терапевтической клиники. Был одним из основоположников военно-полевой терапии, принимал участие в русско-турецкой войне. С 1875 года лейб-медик Императорского Двора. Был личным врачом Александра 11.сопровождал его во время русско-турецкой войны Присутствовал при его кончине. Перу Боткина С.П. принадлежит 75 научных работ. С 1878 года он - председатель Общества русских врачей. (После его кончины было установлено ежегодное торжественное заседание в память С.П.Боткина.)  В Петербурге последним адресом его был дом 77где он жил с 1877 года  на Галерной улице Сейчас на этом доме висит мемориальная доска .Принимал активное участие в деятельности  общин сестёр милосердия Скончался в Ментоне. похоронен на Новодевичьем кладбище С.-Петербурга.

В 1874 году по инициативе С.П.Боткина  при общине была открыта школа фельдшериц на средства, пожертвованные семьёй принцев Ольденбургских. Открытие школы состоялось 8 октября 1874 года в присутствии великой княгини Александры Петровны и принцессы Е.М.Ольденбургской. Профессор С.П.Боткин составил программу трёхгодичного обучения и направлял в школу преподавателей, среди них - будущие академик  И.П.Павлов и профессор Н.В.Склифософский. Но в 1882 г. фельдшерскую школу пришлось закрыть, т.к. дальнейшее содержание её при общине оказалось непосильным.

Сёстры и врачи общины принимали участие в военных действиях. Так, с началом Русско-турецкой войны община направила в армию два отряда сестёр (всего 48 человек) во главе с Е.П.Карцевой и главным врачом общины Н.П.Богоявленским. Многих сестёр поразил тиф, некоторые, ослабев, вернулись. Но отряд под руководством Е.П.Карцевой и Н.П.Богоявленского семнадцать месяцев непрерывно трудился в госпиталях на линии фронта.

Николай Петрович Богоявленский (1844-1890) - в течение 15 лет был главным врачом Георгиевской общины. Один из лучших учеников С.П.Боткина. Вступил в общину врачом лечебницы для приходящих, проводил обучение сестёр, принимал участие в Русско-турецкой и Черногорской войне. Умер, заразившись тифом от больных. Похоронен на Новодевичьем кладбище С.-Петербурга.

После смерти доктора Н.П.Богоявленского главным врачом общины стал профессор  В.Н.Сиротин, затем - доцент Военно-медицинской академии Н.Я.Чистович. 

В 1889 г. городская управа разрешила построить при общине двухэтажное здание с башней «для специальных целей», где по инициативе Н.П.Богоявленского было устроено первое в городе отделение физиотерапии. На башне помещались два бака с горячей и холодной водой для водолечебницы. Было устроено отделение электролечения, массажа и лечебной гимнастики, получившее название «Институт физических методов лечения». Открытие состоялось в 1892 г. при участии проф. В.Н. Сиротина. Для приходящих больных была установлена плата 50 копеек, для бедных - 25 коп., для нищих - бесплатно, за счёт благотворителей.

В начале XX века главным врачом больницы общины был сын проф. С.П.Боткина, Евгений Сергеевич Боткин.

Евгений Сергеевич Боткин (1865-1918) - сын Сергея Петровича Боткина. После окончания в 1889 г. Военно-медицинской академии работал врачом в Мариинской больнице, затем проходил стажировку в клиниках Европы. В 1893 году, вернувшись в Россию, защитил докторскую диссертацию, посвятив её своему отцу. Во время Русско-японской войны возглавляет медицинскую часть русской армии, работает на линии фронта. События этой войны он описал в своей книге «Свет и тени Русско-японской войны». После окончания войны преподавал в Военно-медицинской Академии, имел обширную медицинскую практику. Его выбирают членом Главного Управления Российского Общества Красного Креста. В 1908 назначен лейб-медиком Императора Николая II и Царской Семьи, и 10 лет преданно служил Им. Расстрелян вместе с Царской Семьёй в Екатеринбурге.

Среди жертвователей общины были Императоры Александр II и Александр III, великие князья, принцы Ольденбургские, В.А.Ратьков-Рожнов, купец И.Ф.Громов, промышленник Л.Нобель, градоначальник Ф.Ф.Трепов, граф А.Д.Шереметьев.

Сёстры общины работали в клиниках Военно-медицинской академии, в Мариинской больнице, сменив там сердобольных вдов, в госпитале Дворцового ведомства (именно они ухаживали за ранеными, пострадавшими в результате взрыва  С.Халтурина в 1880 г. в Зимнем дворце).

2 августа 1902 года в Дудергофе  сейчас станция Можайская в присутствии Императрицы Марии Феодоровны состоялось освящения барака Георгиевской больницы для больных раком. Больнице было присвоено имя Е.П.Карцевой. Хотя больница и называлась бараком. Но по архитектуре она скопе напоминает замок .построенный в стиле романтического модерна. Здание это и сейчас сохранилось на пр 25 Октября. На освящении  больницы присутствовали многие сёстры и врачи общины во главе с главным врачом Е.С.Боткиным.

В 1900 году пять сестёр общины под руководством Е.С.Боткина были направлены в Болгарию для учреждения там общины сестёр милосердия.

В память об умерших заслуженных деятелях общины в больнице были бесплатные кровати для больных, которые носили имя покойного и содержались за счёт его друзей и почитателей. Так,  в общине была кровать в память Е.П.Карцевой, доктора Н.П. Богоявленского, графини Е.Н. Гейден, духовника общины о.Алексия Колоколова, которая содержалась за счёт его духовных детей. Кровать в память лейб-медика С.П.Боткина содержалась на личные средства Императрицы Марии Феодоровны. ----------………

       После Октябрьской революции больница общины получила имя Карла Маркса. В 1995 году больница переехала в новые корпуса на Северном пр., д.1. Больнице возвратили имя св.вмч. Георгия. Старые корпуса больницы на Сампсониевской наб. в настоящее время разрушены,  на их месте возводятся современные здания.

                                               Воплощение мечты

     Имея влиятельных, богатых прихожан, он значительные средства тратил на милосердные дела у себя на родине в Новоладожском уезде. Для него было обычным помочь в сооружении храма или выстроить крестьянину богатую избу. Им были устроены, кроме вышеперечисленных, церкви в Верховине, Куйвози, Помялове, Прусыне. Но главной мечтой отца Алексия было создание такого места, куда, как он говорил, "придет и страждущий телом, и страждущий духом, и неимущий, и обиженный судьбою, и старики, и дети, все жаждущие света для ума, тепла для сердца, помощи в бедствии, труда в безработице". В родных местах он воплотил свою мечту в жизнь.
     Для устройства такого места отец Алексий решил выбрать небольшой островок на Волхове при впадении в него речки Прусыни. В середине ХIХ века этот островок, площадь которого составляла чуть больше четырех гектаров, назывался Прусынским, был необитаем и почти весь покрыт лесом. Благодаря богатому пожертвованию А.И.Скворцовой в 1876 году отцу Алексию удалось выкупить островок у государства и приступить к осуществлению главной мечты - он построил на островке комплекс благотворительных учреждений по проекту М.А.Щурупова.

                                         Анна  Скворцова

     А.И. Скворцова, урожденная Шабельская. За далью лет и скудностью сведений сегодня трудно с уверенностью сказать, когда именно и при каких обстоятельствах познакомился с ней отец Алексий. Может, в период сооружения уже упоминавшегося красивого каменного храма в селе Хотово.
     В "Историко-статистических сведениях о Санкт-Петербургской епархии" говорится, что при его возведении в 1863-1867 годах "из привлеченных отцом Алексием жертвователей на церковь особенно усердствовала генеральша Скворцова и академик Мельников".
     Об академике Мельникове скажем позже, а пока поведем речь о генеральше. Точнее, о жене действительного статского советника Анне Ивановне Скворцовой, которая была дочерью генерала Шабельского.
     О нем можно написать целый рассказ, но ограничимся лишь некоторыми фактами его биографии.
     Иван Петрович Шабельский участвовал в Отечественной войне 1812 года, затем служил в лейб-гвардии Семеновском полку, откуда был переведен в кавалерию.
     В 1821-1827 годах он командовал прославленным Нижегородским драгунским полком, приняв его от князя Александра Герсевановича Чавчавадзе, на дочери которого был женат Грибоедов.
     Во время персидской войны Шабельский был награжден орденом Святого Георгия и золотой саблей с надписью "За храбрость". Сдав Нижегородский полк Николаю Николаевичу Раевскому, сыну знаменитого генерала и другу Пушкина, Иван Петрович стал командовать кавалерийскими дивизиями, а затем корпусом. В 1850 году его наградили орденом Святого Александра Невского и произвели в генералы от кавалерии.
     Его жена, Надежда Апполинариевна Шабельская, в молодости была настолько красива, что ее портрет в числе других красавиц высшего европейского общества поместили в галерее Мюнхенского королевского дворца.
     Одна из дочерей Шабельских, Ольга Ивановна, стала фрейлиной Высочайшего Двора. Другая же, Анна, решила посвятить свою жизнь Богу. Когда родители все-таки уговорили ее выйти замуж, то через несколько лет после свадьбы Анна заболела неизлечимой болезнью, навсегда приковавшей ее к постели. Спустя некоторое время духовным отцом больной женщины стал отец Алексий. Он исповедовал ее и, несомненно, чувствовал и понимал душу Анны Скворцовой, помогая ей преодолевать невероятные страдания. В ответ, она глубоко чтила своего духовного наставника. Они вместе сделали все, чтобы превратить уединенный островок на Волхове в место благотворения и милосердия.

                                         Начало положено

     Сначала здесь построили дом, где перед постелью Анны поставили большую икону Иверской Божьей Матери чудесного письма, в ризе, украшенной фамильными драгоценностями Шабельских. В 1876 году возвели каменную церковь Успения с приделом во имя Тихона Задонского. С той поры островок посреди Волхова стали называть Успенским. Лежащий ниже по течению Вындин остров назывался и Антониевым: по преданию, преподобный Антоний Римлянин в ХII столетии останавливался здесь на пути в Новгород.
     В 1883 году Анна Ивановна Скворцова скончалась. Местом ее упокоения стал Успенский остров, а именно склеп, вырытый прямо под церковью.
     Вскоре при этом храме на завещанные покойной средства открылась богадельня, детский сиротский приют и церковно-приходская школа. Ещё при жизни Анны, 11 мая 1881 года, был утверждён устав больницы на Успенском острове.
     С северной стороны церкви к ней примыкал большой двухэтажный каменный дом, в котором во время частых приездов жил отец Алексий Колоколов, и где он принимал многочисленных богомольцев. В этом доме находили приют для жизни, близкой к иноческой, люди из образованного класса, для которых не подходила богадельня.
     Постепенно постройки на Успенском острове расширялись, а их благотворительная деятельность увеличивалась.
     Держась исконных заветов русского народа, учреждения Успенского острова становились тем, чего недоставало в нашем крае - учреждениями милосердия. По сведениям 1899 года на острове были богадельня на 25 мужчин и 80 женщин, детский приют на 25 человек, работала церковно-приходская школа и больница.

В основу воспитания был положен труд. Здесь учили разным ремёслам. Опытные мастера - столяры, плотники, маляры, кузнецы, сапожники, садовники - учили своему делу мальчиков. Девочек же обучали рукоделию и работе по дому.
     В "Церковных ведомостях" 1902 года писали: "Когда едешь мимо угрюмых однообразных берегов Волхова и вдруг видишь зеленеющий вдали, с красными зданиями, крестами и куполами островок - зрелище поражает и ласкает глаз. И какое тут в летнюю пору оживление, когда по острову бегают ученики петербургского духовного училища, которым отец Алексий предлагал гостеприимство и всё содержание. Когда в праздничный день с обоих берегов в лодках подплывает к островку воскресное принаряженное население и в храме, где тесно от молящихся, идёт неспешная служба. А деятельность кипит, кипит ..."

Задуманное отцом Алексием благородное дело всё больше претворялось в жизнь. Но 29 января 1902 года волховского подвижника не стало ..."
     "О его кончине сообщала столичная пресса, отмечая, что отец Алексий принадлежал, несомненно, к самобытным лица русского духовенства"
     "31 января в церкви Георгиевской общины сестёр милосердия совершено отпевание тела её настоятеля митрофорного протоирея отца Алексия Колоколова, друга всех бедных и несчастных, бессеребренника, который, не имея денег помочь ближнему, раздавал свои вещи просящим… До конца жизни он был самым скромным человеком, хотя достиг высших возможных для священника отличий!"
     На похоронах отца Алексия были вереницы богатых карет и тысячная толпа большого народа. Сначала гроб с телом перевезли в Александро-Невскую лавру, а оттуда - на Успенский остров в склеп под церковью. Так, почти двадцать лет спустя отец Алексий и его духовная дочь Анна Скворцова вновь оказались вместе ...

                                                     Алексеевское общество

"Говоря о своём любимом детище - Успенском островке и созданных здесь благотворительных учреждениях, отец Алексий незадолго до смерти писал: " ...при своевременной энергичной поддержке была бы возможность упрочить и расширить в будущем эти учреждения, которые служат таким благим целям и удовлетворяют настоятельным потребностям всего местного края".
     Вслед за знаменитым Оптинским старцем Амвросием отец Алексий мог сказать: "Я зажёг фитиль, теперь ваше дело поддерживать огонь". И огонь его лампы был поддержан!

Вот письмо митр. Антония к В.К. фон Плеве (РГИА, Ф.1287, Оп. 19, Д.2501, Л.7)

"Ваше Высокопревосходительство, Милостивый Государь Вячеслав Константинович !

На днях просмотрел я Устав Алексеевского Общества дел милосердия и в принципе совершенно с ним согласен, за исключением некоторых частностей. Из сообщений Владимира Карловича Саблера я узнал, что Ваше Высокопревосходительство принимаете живое участие в поддержании и благоустроении благотворительных учреждений почившего о. Алексия Колоколова на Успенском островке, относясь к ним  с полным сердечным сочувствием. Это Ваше участие очень меня обрадовало. Вместе  с многочисленными почитателями почившего и я очень был озабочен дальнейшей судьбой Успенского островка. Примите же от меня мою сердечную к Вам за то благодарность. Усердно прошу Вас, поддержите зарождающееся благотворительное учреждение Алексеевское общество, всеми возможными, зависящими от Вас, способами и средствами.

            Призывая на Вас Божие благословение, с отличным почтением и совершенною преданностью имею честь быть Вашего Высокопревосходительства покорнейший слуга Антоний, митрополит С-Петербургский.

1902 Августа 24, Гурзуф."

Это частное письмо имело последствия, что видно из уже официального сопроводительного письма митрополита № 7499 от 06.10. 1902, котороым он препровождает к фон Плеве записку своего викария, Преосвященного Иннокентия, епископа Нарвского, посетившего Успенский остров (РГИА, Ф.1287, Оп. 19, Д.2501, Л.1). Сопроводительное письмо начинается словами "В виду выраженного Вашим Высокопревосходительством желания ознакомиться с нынешним положением благотворительных учреждений, основанных в Бозе почившим протоиерееем Алексием Колоколовым на Успенском островке, на р. Волхове, в Новоладожском уезде", которые позволяют относиться к этому документу как наиболее ответственному изложению итогов земного труда о. Алексея. Любопытно совпадение стилистики обоих писем митрополита, где он использует уменьшительную форму слова "островок", которая в других документах не встречается.

В этой обширной записке очень подробно и доброжелательно описаны все постройки и земельные владения, и есть любопытные замечания, характеризующие ту атмосферу, в которой жил и действовал Колоколов. Самым подробным образом описан детский приют (РГИА, Ф.1287, Оп. 19, Д.2501, Л.2, Л.2Об) .

Отчет Успенского детского приюта.

            Детский приют на Успенском острове открыт в 1887 году по желанию отца протоиерея Алексия Колоколова и управлялся под надзором его до дня его кончины в 1902 году. В приют принимаются безплатно исключительно девочки; но принимают участие в уроках и дети, живущие при родителях на острове, между которыми находятся и мальчики.

            Дети обучаются грамоте, разного рода рукоделиям и ведению домашнего хозяйства, причем главным образом обращено внимание на религиозно-нравтственное воспитание и развитие любви к труду, чтобы по выходе из приюта, они были бы религиозны и нравственны и работящие труженицы, вполне способные вести домашнее хозяйство и могущие своим трудом содержать не только себя, но и свою семью.

            В 1901 году детей всего было 16, из коих выбыло 4 и прибавилось 2, почему в 1902 году осталось их 14. Все они из крестьянского сословия - круглые сироты или полусироты.

            Учатся грамоте все, кроме двух младших - 4 и 6 лет,которые занимаются лишь вязанием, остальные же шьют платье, вяжут и вышивают, убирают комнаты, чистят медь и лампы, сапоги, моют полы, гладят белье, иногда стирают и ежедневно дежурят по уборке в комнатах и умыванию посуды и в рукодельне.

            Дети обучаются пению, так что из них составлен церковный хор, который и поет по праздникам в церкви Успенского острова.

            Приют капитала, обезпечивающего его существования, не имеет, а потомусодержится за счет попечителя и попечительницы, уделявших из своих средств жертвы в пользу приюта.

Законоучитель местный священник Ф.Быстров

Учитель диакон местной церкви Ф.Галанин.

Пению обучает пасаломщик местной церкви Крылов.

За воспитанием приюта следит надзирательница.

Здесь содержится важный акцент, который делает епископ, говоря о направленности воспитания девочек словами, характеризующими, без сомнения, идеал воспитания самого о. Алексея Колоколова - "были бы религиозны и нравственны и работящие труженицы".

Можно добавить небольшой штрих к портрету о. Алексея, как воспитателя, используя наблюдение его духовного сына Е.Поселянина из работы "Воспитание веры" (http://reshma.com.ru/alm/vop_ped/vosp_ver.htm):

            "Известный в Петербурге духовник и проповедник, почивший протоиерей о. Алексий Петрович Колоколов, рассказывал, как одна его духовная дочь была выдана за богатого титулованного человека, который обнаруживал признаки душевной болезни. Доктора боялись, что дети выйдут ненормальные.

            Со своей стороны о. Алексий предложил то, что было в его руке - средство духовное. Он советовал матери возможно чаще с первых же месяцев рождения приобщать тех трех мальчиков, которые у нее были от этого брака. И все они вышли вполне здоровыми и естественными людьми".

Далее в отчете еп. Иннокентия идет перечень построек на Успенском острове, описанных подробно с указанием состояния каждой. Ниже дается пересказ этой части отчета с сокращениями.

1) Каменный храм с двумя приделами Успения Божией Матери и свт. Тихона Задонского, при нем 2 священника, 1 диакон и 2 псаломщика.

2) Рядом с храмом каменный двухэтажный дом, в котором жил о. Алексей и приезжавшие к нему; к дому примыкает с запада деревянная широкая терраса с видом на Волхов, с юга - роскошный цветник.

3)Двухэтажный дом с мезонином, в котором помещаются детский приют на 14 человек живущих и 10 приходящих.

5)Богадельня - большой двухэтажный дом полукаменный, в нем 52 отдельных комнаты, 2 общих больших палаты. Призреваемых 68 человек, крестьяне.

6) Двухэтажный деревянный дом - больница. Внизу - докторский кабинет, амбулатория, аптека, кухня для приготовления лекарств. Наверху палаты общие и частные для одиночных больных, оперативная, ванны; здание есть, но больница не открыта.

7) Двухэтажный каменный дом с деревянной пристройкой - нижний этаж - для больничной кухни, верхний для прислуги (дом пустует).

8) Трехэтажный каменный дом для сестер милосердия, здание оканчивается постройкой вчерне.

9)Часовня с легкою колокольнею во имя свт. Митрофана Воронежского, деревянная, для выноса покойников.

10) Двухэтажный каменный дом с деревянною пристройкою. Нижний этаж занимает булочник с семейством. Верхний свободен. В пристройке оранжерея.

11) Деревянный с мезонином дом, покрытый железом, предназначен для учеников СПб Александровского духовного училища, постройкой не окончен.

12, 13) Два частных дома: деревянный одноэтажный княгини Мещерской, там живущей и такой же с мезонином - там проживает санктпетербургский ремесленник Сорокин с сестрою.

Далее перечисляются служебные постройки:

14) Двухэтажный каменный дом, в котором помещается скотный двор, верхний этаж деревянный, там живут рабочие.

15) Двухэтажный каменный дом, внизу две бани - господская и людская и прачечная. Вверху сушильня, гладильня и помещение для прачек.

16) Каменный двухэтажный дом с мезонином, внизу которого пекарня, кухня и столовая для рабочих. Верх еще не окончен.

17, 18) Два деревянных дома, предназначенных к сносу.

Кроме того перечислены двухэтажная кладовая для продуктов, 2 ледника, 3 водокачки с машинами, малярная, столярная, 2 пристани ( с запада пассажирская и с юга багажная). Указано, что расчищено место для каменного фундамента больницы.

Отметим масштаб огромной стройки, которую представлял собой островок и еще больший масштаб замыслов о. Алексея, на которые намекает епископ: "На особой деревянной башне, построенной вблизи места, на котором о. Алексей предполагал строить собор, повешен колокол в 800 пудов, дар Государя Императора Николая Александровича"

Сообщение с островом осуществляется пароходом "Дар", подаренным о. Алексею его духовными детьми.

При впадении р. Прусынь на "косе" 4 дес. земли принадлежат Успенскому острову. Там расположены

1) Деревянный двухэтажный дом: вверху живут псаломщики, внизу рабочие.

2) Деревянный двухэтажный дом в 30 саженей длины для богомольцев.

3) Ветряная мельница

4) Каменная кузница

5) Кирпичный завод

6) Каменный сарай.

Напротв острова на арендованной у крестьян замле 2 сарая для сена и сторожка.

Далее описаны принадлежащие Успенскому острову владения.

"Вниз по течению реки, в 1-й версте от Успенского острова, на самом берегу реки, принадлежит острову лесная дача (Алешинская), под которой 250 десятин земли. Здесь построено довольно обширный скотный двор и деревянный достраивающийся дом для прислуги, с погребами для хранения молока. В этом лесу, приблизительно в версте от берега, о. Алексеем очищено и приготовлено 4 десятины для кладбища.

            В 10 верстах отсюда вниз по реке, вблизи села Гостинополье, находится другой остров Вындин или Антониев, также принадлежащий к учреждениям Успенского островка. По размерам он больше Успенского, около 3-х верст, и выше его над поверхностью воды. Весь этот остров покрыт березовым, хорошо растущим лесом, осушен канавами, перерезан двумя широкими дорогами. На нем выстроен большой скотный двор для 60 голов рогатого скота, 20 лошадей и 70 овец. В оесу острова скот находит себе пастбище.

Для молочного хозяйства здесь имеются обширныйледник, в котором хранятся и прочие запасы острова (мясо, огурцы, капуста и т.д.), а также находяися  дом для рабочих и, кроме того, строится особый дом исключительно для молочного хозяйства. На этом острове разведены поля для посевов и огороды для картофеля и овощей".

И снова внимательный взгляд епископа останавливается на хозяйственных деталях для того, чтобы в конце вывести из них заключение о том духовном импульсе, который привел к жизни это огромное хозяйство.

"Создавая целый ряд разнообразных учреждений, не только благотворительных, но и хозяйственных, о. Алексей, несомненно, имел в виду не одни лишь цели благотворения по чувству милосердия; он хотел помочь бедному крестьянству в лучшем благоустройстве его жизни, поднять экономические условия его быта. На эту широкую и благотворную цель его натолкнули особливые местные обстоятельства крестьянской жизни, а именно: в близлежащих к Успенскому островку деревнях и селах издавна укоренился раскол.

            Все более обезпеченное население этих местностей, трезвое и зажиточное - раскольники, все бедное - православное. Во в взаимных экономических отношениях тех и других, естественно, развилось кулачество первых и "кабальное" подгнетное положение вторых.

            Бедный православный шел к богатому раскольнику и за семенами для посева, и за ссудой для уплаты податей, и за хлебом, когда съедал свой и т.д. Тот ссужал, но, как всегда, за высокие проценты или за отработку в самые дорогие для крестьянина дни сенокоса или жатвы.

            Как ни тяжело было такое положение православного крестьянства, но оно с ним сжилось, помирилось, кулаки-раскольники все расширяли свои ростовщические сети - и раскол рос, усиливался.

            Понятно, что когда о. алексей начал устройство первых своих учреждений на острове, то эти попытки его были встречены враждебно той и другой стороной. Раскольники увидели в нем опасного конкурента, а православные, по невежеству - нового мироеда; злые люди наговорили им, что к кулакам-раскольникам прибавился еще кулак - православный поп.

            Но время шло. Учреждения росли на островеодно за другим. Духовные дети о. Алексия, совершенно доверяя его бескорыстию, обильно снабжали своего отца средствами, а о. Алексей все шире и шире развивал свою благотворительную деятельность: для стариков и старух строит богадельню, для сирот - приют, для заболевших - больницу с амбулаторией.

            Нужна была крестьянину корова, дается корова, - лошадь, дается и лошадь, - хлеб для посева, деньги для уплаты податей, дерево для постройки, скат колес для телеги - все давал безвозмездно, без всякого расчета и расписки, устроитель островка о. Алексей. Испытывая на себе эту благотворительную помощь батюшки, народ очень скоро сердцем почувствовал в о. алексее своего радетеля, благодетеля, пастыря-народолюбца, безкорыстного и преданного. И охотно, доброю волею, толпами пошел он на Успенский остров.

            Если к этому прибавить, что на острове совершались ежедневно церковные службы, совершались истово, а сам о. Алексей, когда бывал там, для всех исполнял требы безплатно, одних духовно наставлял и утешал, других вещественно благотворил, то станет понятным, почему очень скоро батюшка в сознании народа стал почитаться "праведником", "святым человеком".

            При жизни о. Алексея, по-видимому, не было недостатка в средствах на устройство и содержание учреждений острова. Судя по красивым и обширным зданиям, по искусственным насаждениям на острове, по поднятию, а также и искусственому укреплению его кругом, не мало средств прошло через руки пастыря. После смерти о. Алексея судебною властью все эти здания и сооружения были оценены в сумме около миллиона рублей, но несомненно, что устройство этих зданий, заведение хозяйства, укрепление острова и проие приспособления стоили втрое дороже этой оценки. Точно также и в содержании острова и его насельников о. алексей никогда не делал подсчетов, как и не нуждался для этого в средствах. Располагая доверием своих духовных детей, притоком приношений, - он все расширял и устраивал свои учреждения( как, например, больницу по последнему слову науки), предполагая, вероятно, долго жить и впоследствии обезпечить созданное детище. Господь судил иначе...

            И ныне все эти учреждения остались не только не обезпеченными, но и задолженными, а многие - неоконченными в своем, как внутреннем, так и внешнем благоустройстве."

Далее следуют неутешительные подсчеты долгов и необходимых расходов, заключенные, однако, подобающим истинно верующему в Бога и искреннему человеку: "Где найтиэти средства - этот вопрос выше моих полномочий - но не думаю, что из-за них добрые благотворные начинания о. Алексея остались забытыми, не поддержанными и не приведшими к тому благоустройству, о котором мечтал он при жизни своей"

Этими словами, вероятно, мог бы сказать и сам о. Алексей. На одном из сайтов в интернете нашелся отрывок его проповеди, связанной с его отношением к жизни и сметри, к сожалению, не датированный и без ссылки на источник (www.ioann.ru).

            "Дни мои сочтены, не сегодня, завтра меня не будет с вами, степень этого чувства не доступна никакому ученому постороннему наблюдателю и до измерения его никогда не дойдут, оно доступно только живущему, испытывающему его в себе. Но я не ощущал в жизни более радостного, спокойного и миротворного состояния духа, чем теперь в ощущении своего преддверия смерти. Я теперь как бы не ощущаю при себе тела. Ничего мне не хочется для него... Что боли для жизни? Иногда они, несмотря на всю их силу, - ничто, или забываются. Женщина в каких болях рождает дитя, а забывает скорбь за радость. Так и смерть, перерождая человека в новую жизнь самим этим мукам разлуки с миром доставляет неописуемую радость... Одно отчаяние должно быть в смерти, если нет упования на новую жизнь и знания о ней... Тяжела смерть для язычников и атеистов... Ад вечного раздражения, недовольства от неудовлетворенности влечений сердца, съедающая скорбь по земной жизни и отчаянная злоба от сознания бессилия облечься в плоть и вернуться в мир плоти... переселится человек в духовный мир, не живши на земле духовною жизнью и не испытавши ее сладости, он там и будет жить, как пловец, выброшенный на необитаемый остров, все будет ему чуждо, неизвестно и странно. Вот этого и надо страшиться в смерти... Мне не жаль разлуки с земною жизнью: одна суета в ней да рабство, а нет в ней счастья полного... В дальней и длинной дороге без посоха, сил и запаса пищи трудно, а молитвы живых для загробного скитальца, что как не это?.. Настанет и для вас час смертный, и вы увидите суетность и пустоту житейских благ, борьбы из-за мелочей и привычек жизни, и взгрустнете о том, что из-за рабства телесного не возрастили лучшие и возвышенные порывы души своей... И если бы была в вас жажда благодати Божией и если бы вы ценили этот дар, то вы искали бы ее от священника, усиленно просили бы ее, а вы считали для себя унижением принимать благословение и особенно возмущало вас лобзание руки иерейской. Случалось ли вам в пути, в знойный день, задыхаться от жажды? В таком состоянии, когда человек видит возможность освежить себя водой, готов за глоток ее не только поцеловать руку дающему, а отдать за него все? Такое отношение было бы в людях и к благодати, если бы ценили ее и ощущали ее необходимость для жизни. А благодать для души то же, что пища для тела, силы для жизни, без нее человек слаб и мертв.

            Воистину на о. Алексее Господь исполнил Свое обетование для взыскующих прежде всего Царствия Небесного, что все остальное приложится.  На основании высочайшего повеления через год после смерти отца Алексия было создано Алексеевское общество дел милосердия на Успенском острове". В устав общества, утверждённого 28 февраля (по старому стилю) 1903 года министром внутренних дел России статс-секретарём В.К. фон Плеве, в частности говорилось, что общество " имеет целью оказывать помощь всем нуждающимся в ней лицам всех сословий. Преимущественное право на попечение имеют крестьяне окрест острова Успенского лежащих деревень во всех своих нуждах: убогие, больные, дряхлые, а также ищущие труда и, кроме того, больные судорабочие".
     По распоряжению императора Николая II Алексеевскому обществу передавались все богоугодные заведения Успенского острова и лежащий ниже по течению Волхова Вындин Остров. Кроме того, Государь " в 1-й день сентября 1903 года Всемилостлевейше повелеть соизволил отпустить Обществу … единовременное пособие в размере 6000 рублей". 500 рублей пожертвовала вдовствующая императрица императрица Мария Фёдоровна, а "Его Императорское Высочество Великий князь Сергей Александрович изволил принять на себя звание члена Алексеевского общества". Ежегодно денежные средства поступали и от других членов императорского Дома.
     Попечителем Алексеевского общества дел милосердия состоял митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний(Вадковский), а председателем Совета был назначен сенатор Владимир Карлович Саблер, впоследствии (1911 - 1915) обер-прокурор Святейшего Синода.
     В Совет общества входил академик архитектуры Николай Александрович Мельников (1846-1911). По плану его отца,Алексея Порфирьевича (1820-1872), тоже академика, в Новоладожском уезде были возведены в камне  храмы в Хотово и Верховине (св. Параскевы, 1869-1876, частично сохранилась).
     С 1907 года почётным членом Алексеевского общества состоял Генрих Николаевич Турнер(1858-1941), известный хирург и ортопед, профессор Военно-медицинской академии.
     Среди 23-х учредителей и более 250-ти постоянных членов общества были представители знатнейших дворянских родов: княгини Оболенская и Юсупова, князь и княгиня Мещерские, графини Апраксина, Адлерберг и Толстая.
     В ревизионную комиссию Алексеевского общества входил и камергер Двора его Величества, Новоладожский предводитель дворянства Евгений Григорьевич Шварц.
     Непосредственное руководство деятельностью благотворительных учреждений на Успенском острове осуществляла вице-председатель Совета общества, дочь генерала от инфантерии Мария Васильевна Бельгард. Еще при жизни отца Алексия, ее духовного пастыря, именно ей завещал он управление всем, что находилось на острове.
     В фондах Российской Национальной библиотеки в Санкт-Петербурге хранятся отпечатанные типографским способом отчеты Алексеевского общества дел милосердия за 1903-1914 годы. Из этих отчетов хорошо видно, что ежегодно в богадельне Успенского острова постоянно проживало около 100 человек, а в приюте для детей, в основном сирот, воспитывалось до 40 мальчиков и девочек.
     Ближайшее попечение о приюте приняла на себя проживающая на острове княгиня Надежда Ивановна Мещерская, которая на свои средства одевала детей и выплачивала жалованье надзирательнице и воспитателям приюта.
     В 1904 году на Успенский остров прибыли из Ярославского женского монастыря две монахини, сестры Елена и Наталия Барицкие. Под руководством этих опытных монахинь девочки из приюта обучались нотной грамоте, церковному пению, игре на фисгармонии, а также вышиванию шелками и золотом, плетению кружев, изготовлению искусственных цветов и вязанию чулок руками и на машинке. После отъезда в 1911 году сестер Барицких приютом стала заведовать Мария Яковлевна Рубашевская, преподававшая до этого кройку и шитье платьев.

“ОСНОВАНИЕМ ПРИЗРЕНИЯ СЛУЖИТ ТРУД”

На Успенском острове содержался целый благотворительный городок, в который входили приют для малолетних, школа, бесплатная столовая, школа сестер милосердия, больница с амбулаторией, образцовая школа-хозяйство по огородничеству, молочная ферма и пасека. Как отмечалось в отчетах Алексеевского общества, “основанием призрения на Успенском острове служит начало труда”. Иными словами, все обитатели благотворительных заведений должны были заниматься посильным трудом. Даже “слабоумные”, как их называли, были заняты соответствующей их развитию работой.
В богадельне призреваемые, пользуясь полным содержанием от общества, оказывали ему помощь различными работами: пряжей, тканьем и вязанием чулок. Более сильные и молодые женщины из призреваемых работали на кухне. Летом все участвовали в полевых работах. Под присмотром специалистов, одним из которых был известный в столице огородник Ефим Григоров, отмеченный многими медалями, на острове занимались огородничеством. Был приглашен даже специалист из Голландии и закуплены лучшие породы коров. Существовало на острове и свое пчелиное хозяйство.
В детском приюте обучали грамоте, пению, рукоделию и всем работам по дому. Из приюта, по достижении 12 лет, дети поступали тут же, на Успенском острове, в практическую школу, где давались знания и умения, которые могли пригодиться в самостоятельной жизни.
Девочек обучали кройке и шитью простых платьев и белья, вязанию чулок, кулинарному и “просфорному” делу. Мальчиков под руководством работавших на острове мастеров обучали ремеслам - печному, хлебопекарному, столярному, малярному. С 15-17 лет воспитанники приюта с разрешения совета Алексеевского общества отпускались на работу в Петербург - девочки становились горничными, мальчики поступали в различные артели.

                        Больница и община сестер милосердия

     Среди всех благотворительных учреждений Успенского острова первое место занимала больница с аптекой и общиной сестер милосердия. "Больные, - читаем в отчете за 1910 год, - стекаются во множестве не только из ближайших к острову селений, но из самых отдаленных местностей Новоладожского и других уездов". Ежедневно в больницу обращалось до 100 человек, а общее число амбулаторных больных доходило до 12 тысяч человек в год. (Отчет Алексеевского общества дел милосердия на Успенском острове. СПб., 1909-1912.)

     В стационаре больницы находилось 15 коек, в год здесь пролечивалось 200-300 человек. Все лекарства из больничной аптеки отпускались бесплатно. Кроме того, по завету отца Алексия Колоколова на Успенском острове установился обычай "не отказывать в пище всем нуждающимся в таковой". Ежегодно услугами бесплатной столовой пользовались более 1500 человек, в числе которых были нищие и странники-богомольцы".

            Действовала богадельня на 60 стариц и несколько стариков, дача для сирот-воспитанников Санкт-Петербургского духовного училища. На Вындином острове в 1905 году была построена школа с часовней. Впоследствии, в 1921 г. здание это было обращено в церковь, а через 12 лет закрыто и передано под школу.

            На Олешинской лесной даче по левому берегу Волхова, в 2 км от Успенского острова, существовало кладбище Алексеевского общества. В 1911 г. на нем была заложена церковь по проекту архитектора А.Д.Донченко.

            Капитал на нужды Алексеевского общества складывался из взносов членов общества, пожертвований благотворителей, церковных доходов, кружечных сборов и "случайных дходов от продажи хлеба, молочных продуктов и др." Общая сумма прихода за период с 1 февраля 1902 г. по 1 января 1904 г. составила более 62 тысяч рублей, из которых 42 тысячи были пожертвованы благотворителями, а около 9 тысяч дал кружечный сбор в Казанском соборе. Кружечный сбор для Успенского острова продолжался в Петербурге и в последующие годы: кружка стояла не только в Казанском соборе, но и в Александро-Невской лавре, а также в церкви Департамента уделов, где служил один из учредителей Алексеевского общества - коллежский асессор Василий Васильевич Булыгин.
В пользу Успенского острова поступали не только денежные, но и вещевые пожертвования. Сохранились подробные описи подобных пожертвований, в которых значатся кирпичи и мешки ржаной муки, бочки цинковых белил и кожа для сапог, сахарный песок и пуговицы. В 1903 году настоятельница Воскресенского женского монастыря в Петербурге игумения Валентина пожертвовала на нужды заведений на Успенском острове 4 мешка крупчатки, 2 мешка крупы-ядрицы и 1 ящик макарон, колбасных дел купец Федор Парфенов - 12 окороков, 10 пудов колбасы и 14 языков, а известные предприниматели Дурдины, владевшие в Петербурге пивомедоваренным заводом, - 50 бутылок меда и 50 бутылок пива. В 1911 году известные столичные предприниматели купцы Александровы, владевшие увеселительным садом “Аквариум”, подарили телефонную станцию на 5 аппаратов со всеми необходимыми принадлежностями для проводки по всем учреждениям на острове.

ОТ БЕСПЛАТНОГО ОВСА - ДО ВРАЧЕБНОЙ ПОМОЩИ

Благотворительный городок на Успенском острове обслуживал не только островитян, но и жителей окрестных деревень. По мере возможности им оказывалась помощь “натурой” - больным, погорельцам, пострадавшим от неурожая, падежа скота и других бедствий. К примеру, в 1903 году крестьяне ближней деревни Теребочево, “ввиду оскудения продовольственных запасов”, получили для посева 68 кулей овса, а жители деревни Любынь - 34 куля.
Кроме того, на острове предоставлялась оплачиваемая работа всем нуждавшимся в заработке. В течение 1903 года на острове работало до 120 человек, которые получали в общей сложности от 10 до 12 тысяч рублей в год. Часто Алексеевское общество приходило на помощь местным жителям, нуждавшимся в деньгах для оплаты налогов (“податей”), и платило за них налоги в счет будущей работы, причем без начисления каких-либо процентов. “Не было случая, чтобы доверие это не оправдалось, - сообщалось в отчете Алексеевского общества за 1903 год, - ибо крестьяне, получив помощь с острова и освободившись чрез сие от гнета местных кулаков, охотно потом помогают острову в его нуждах”.
По завету отца Алексея, на Успенском острове был обычай не отказывать в пище всем нуждающимся в таковой. Только за 1903 год бесплатное питание на острове получили шесть тысяч человек.
Также местные жители окрестных деревень могли пользоваться врачебной помощью в амбулаторной больнице на острове. Некоторые больные снабжались не только лекарствами, но и перевязочными средствами, пищей и молоком. “Для одного больного, в избе коего разрушилась печь, был дан кирпич и сложена новая печь, - сообщалось в отчете Алексеевского общества за 1903 год, - а по смерти этого больного двое сыновей его взяты в обучение”.
Многие больные получали медицинскую помощь у себя дома, куда специально выезжали сестры милосердия с Успенского острова. Врачебная помощь была бесплатной для всех обращавшихся, но каждый мог опустить посильный вклад в кружку в лазарете на нужды Алексеевского общества. Со временем на острове сложился настоящий медицинский центр для всей округи - здесь находились лазарет, больница с палатой для рожениц, барак для инфекционных больных.
Доктор был один, но ему помогали шесть-восемь сестер. Сначала они направлялись на остров из общины сестер милосердия святого Георгия в Петербурге, а потом на острове появилась своя община сестер милосердия, где их готовили за 2-3 года из воспитанниц приюта.

                                   остров Октября

            После 1917 года остров был переименован в остров Октября. Все благотворительные заведения, кроме больницы, в 1923 г. прекратили свое существование. Затем, уже в середине 30-х годов, здесь разместили сначала колонию для малолетних преступников, а потом дом инвалидов, который существовал на острове вплоть до 1964 года. Перед войной тут находилось 1200 инвалидов и 200 человек обслуживающего персонала, имелось солидное хозяйство: столовая, баня, прачечная, свинарник.

            К великой скорби, судьбу своих творений повторил посмертно сам строитель - протоиерей Алексий Колоколов, останки которого неоднократно выносились из земли. Захороненные 31 января 1902 г. в Успенской церкви Успенского острова, останки о.Алексия в 1935 году были вынесены за пределы острова новыми его хозяевами, и тогда-то, без огласки, были перезахоронены верующими в церковке св.Алексия-Божиего человека. За годы богоборчества и военных разрух место захоронения о.Алексия была утрачено, и лишь в 2001 году, благодаря помощи верующих людей, было обретено вновь в руинах церкви св.Алексия-Божиего человека на Сиглинке. Но, учитывая поруганное состояние захоронения, его отдаленность и беззащитность на малопосещаемом погосте "Сиглинка", с благословения Владыки Владимира, останки протоиерея Алексия Колоколова были перезахоронены по церковным канонам на родине о.Алексия, на сельском кладбище д.Прусына Горка, возле родительской могилы. Осуществил перезахоронение настоятель Волховского храма Архангела Михаила - о.Андрей Яхимец.

            Волховский старожил Николай Никифорович Михеев, родившийся на острове Октября в 1924 году, рассказывал много интересных вещей. До войны остров был очень живописным местом. В длину около 1 километра и в ширину не более 500 метров. Он вместил в себя много различных построек. Дома стояли как каменные, так и деревянные. Каменных располагалось всего 5 (один четырехэтажный и четыре двухэтажных), остальные деревянные, но с бетонными фундаментами. Жители не знали, что такое квартплата, им не приходилось ни на что жаловаться. Клумбы и деревья, насажанные в шахматном порядке, находились повсюду. Лес был густым с разнообразной растительностью. Также на территории острова возвышалась белокаменная церковь с огромным колоколом. Он крепился к настолько крепкой балке, что во время войны, когда колокол хотели пустить на военные нужды, ее никак не могли распилить. Когда же колокол рухнул, то его распилили на части для перевоза на барже. Погрузив его на баржу, люди увидели, что куски завалили весь пароход. Это неудивительно, ведь туда могли вместиться телега с двумя лошадьми. Колокол состоял из сплава дорогих металлов, одним из которых было серебро.
     На куполе церкви сиял от солнечных лучей хрустальный крест. Так же на острове располагался княжеский дом, построенный из дерева. Внутри него поражала своей красотой необычная, вертикально стоящая лестница. Впоследствии в этом доме находились родильное отделение больницы. Жило на острове около 500 человек. Это был в основном медперсонал, рабочие, инвалиды и малолетние преступники. Питались тем, что выращивали на участке и тем, что привозили на остров. Там процветала рыбная ловля, поскольку в то время водились очень много рыбы, и люди ловили ее в сети, после чего варили, жарили и сушили. Из живности на острове держали только кур, кошек и собак.
     Для переправы с острова в соседнюю деревню имелось две лодки: одна у берега около деревушки, другая - у острова. Перевозили людей круглосуточно. Со своих денег не брали, а для приезжих была чисто символическая цена - 5 копеек.
     С 1935 по 1939 год на острове находился приют для малолетних преступников, в котором содержались дети от 10 до 14 лет. Они носили военную форму. Этих 100 человек учили грамоте, а затем - ремеслу.
     Для того, чтобы дети островитян не научились плохому от малолеток, остров разделили на две половины. Дети островитян учились в школе, находившейся в деревне.
     Главой острова был Николай Иванович Кочетов - врач больницы. Во время сталинских репрессий Кочетова объявили предателем, арестовали и на третий день расстреляли.
     В советское время на острове жил дьяк Александр, оставивший о себе хорошую память. Он служил в церкви, которую в 1938 году закрыли.
     Также Николай Никифорович упоминал о том, как в юные годы в числе других сверстников был свидетелем выноса из склепа Успенской церкви четырех красивых гробов. Из любопытства мальчики открыли один из них. Увидев человеческий скелет и большую толстую косу волос, они в страхе тут же закрыли крышку гроба".
     Возможно, ребята видели останки Анны Скворцовой?...

                                               ВОЙНА

"С приближение фронта в начале октября 1941 года инвалидов хотели эвакуировать, но идущую к ним баржу в районе деревни Бережки разбила немецкая авиация.
     Немцы наступали, сжимая кольцо вокруг неприступного города Ленина. Вот они уже в Волховском районе. От нашествия варваров бежали все, кто мог. Но не смогли уйти инвалиды. Река покрылась тонким льдом. Ни человеку пройти, ни лодке проехать. Прошло несколько дней. Мороз крепчал. Крепчал и лед. Но было уже поздно. Фашисты появились на берегу реки 7 ноября 1941 года. Перед ними остров, богатые дома. "Здесь очевидно, будет чем поживиться", - перекликались бандиты. Дикая ватага устремляется на остров, рассыпается по домам. Начинается повальный грабеж. Тащат все: белье, одежду, продовольствие. С остервенением ломают и жгут костыли, искусственные руки и ноги и используют их вместо дров".
     "В клубе устроили конюшню. Нагружают полные мешки, грузовики. Разграблено все.
     - Может быть теперь конец? Может быть теперь шакалы уйдут? - в страхе думали инвалиды.
     Но не таковы были гитлеровцы. Им нужна кровь, людская кровь, много крови. И кровь полилась.
     -А ну, беги! - приказывает бандит безногому.
     -Я не могу, у меня ног нет.
     -Ах, у тебя нет ног… Ты не можешь бежать! Ну так оставайся здесь! Удар приклада по голове. Замертво валится калека.
     -А ну, беги! - кричит другой мерзавец безрукому. Безрукий неуклюже бежит. Немец целится. Еще один труп.
     Расползались инвалиды по острову, прятались в кустах и ямах. И повсюду на ними охотились бандиты. Но тут, то там раздавались выстрелы и глухие удары прикладом по голове. Трупы валялись везде. Убито было 184 человека.
     Вот запылал дом № 8. Там было 32 инвалида, все лежачие. Недуг приковал их к кроватям. Немцы сбросили их на пол. Дом облили бензином и подожгли. Воздух наполнился клубами дыма и нестерпимым запахом… Людоеды справили кровавый пир в честь своего бога - Адольфа Гитлера. Они принесли ему в жертву 450 инвалидов, 450 немощных ни в чем неповинных советских людей. Остров Октября стал островом пыток, мучений и смерти".

                                   После войны

     "После войны остров Октября стал пристанищем для немецких военнопленных, а за тем вновь для наших соотечественников - инвалидов, до 1964 года, когда их перевели в город Волхов (?)".

"Жизнь на острове прервалась с отъездом последнего человека в 1964 году. В настоящее время от церкви и нескольких трех и четырех зданий остались одни стены, остальные постройки разрушены до основания, лесопарк сильно поредел. Картину полного запустения усугубляют владельцы ближайших дач, которые год за годом неумышленно рушат прекрасные в архитектурном отношении здания и вывозят на лодках бесхозный кирпич. Теперь уже камни - калеки взывают к нашему милосердию. Но забвением веет от этих руин, и спекается в груди ком горечи, что нет никакой надежды на спасение хотя бы остатков погибшей красоты…
     Большую работу по восстановлению острова проделал исполнительный директор благотворительного фонда "Благовест" Н. Ф. Шверикас. Николай Федорович долгое время занимается сбором материалов по биографии и деятельности Алексея Колоколова, Анны Скворцовой и Александры Савиной. Как же надо не любить эту землю, чтобы так не уважать труд людей, кто был источником добра и создал поистине островок человечности...

            До 2001 г. место перезахоронения Алексия Колоколова оставалось неизвестным. Но 15 июня 2001 г. оно было обнаружено в 20 километрах от Волхова на малопосещаемом кладбище. Здесь ранее находился скит, жили монахини, рядом с небольшой каменной церковью, в склепе которой и был перезахоронен протоирей Алексий Колоколов, что подтверждает мраморная надгробная плита: "Здесь покоится тело протоиерея общины Святого Георгия отца Алексия Колоколова, строителя и настоятеля храма сего, основателя и попечителя Богоугодных учреждений Успенского острова, покровителя и благотворителя всех бедных и несчастных. Родился в селе Прусыно 20 февраля 1836 г., скончался в Петербурге 29 января 1902 г. во вторник в 9 часов утра."
     Cостояние могил А. П. Колоколова, А. И. Скворцовой, А.П. Савиной представляет далеко нелицеприятное зрелище. Могилы разграблены, мраморные плиты разбиты. Здесь "поработали" современные вандалы. Как же род человеческий обнищал духовно и нравственно,что в этом мире нет покоя не только живым, но и мертвым. А ведь во все времена отношение к умершим служило мерилом духовности и нравственности людей! На месте захоронения отец Георгий отслужил панихиду по мученикам веры, поблагодарил Господа Бога за обретение захоронений праведников.
     6 ноября 2001 г. 15:00 состоялось перезахоронение останков А.П.Колоколова, А.И.Скворцовой, А.П.Савиной на Прусыногорское сельское кладбище рядом с могилами родителей отца Алексия. Оно произошло с благословения митрополита и разрешения прокурора в присутствии настоятеля храма Архангела Михаила отца Андрея, главы Бережковской области Исаковского и исполнительного директора благотворительного фонда "Благовест" Шверикаса Николая Федоровича. Было получено известие, что через некоторое время отца Алексия канонизируют. Сейчас на Прусынскую горку свезены все обломки надгробий. Фонд "Благовест" выделил 10 тысяч рублей на обустройство этого места в знак памяти по разрушенному храму и страдальцах, которые обрели там временный приют.

            В память вечную будет праведник

      Обобщая сведения об истории острова Октября, биографии Алексия Колоколова, необходимо отметить,что последняя точка в этом исследовании еще не поставлена, так как стало известно, что отец Алексий являлся подвижником возведения храмов. Один из них - храм в деревне Хотово. Хочется надеяться, что храм будет восстановлен, как и церковь Алексея Божьего человека и церковь Рождества Иоанна Предтечи, храмы в деревнях Помялово, Ср. Верховина, Куйвози, Ляхи Владимирской области.
            22 ноября 2002 г. на очередном заседании историко-канонической комиссии Санкт-Петербургской епархии под председательством проессора протоиерея Владимира Сорокина были рассмотрены ходатайства о прославлении в лике святых протоиерея Алексия Колоколова (1836-1902) и староладожской игумении Евпраксии (умерла в 1821 г.) принято решение продолжить сбор материалов для составления жизнеописаний и свидетельств народного почитания этих праведников.

-------------------------------------------

Эти зарисовки могут немного приоткрыть для нас - что мог видеть старец Амфилохий в возрожденной Реконской пустыни. Часто цитируют его пропоческие слова про грядущее разорение монастыря. Но разорение касается земного и тех, кто духовно привязан к земному больше, чем к небесному. А тот духовный огонь, которым согревал свою душу в бесконечных трудах и лишениях не только о. Амфилохий, но и всякий, идущий за Христом, не может быть разорен, он в мире - но не от мира. Вслушаемся в голоса разных людей, достойных говорить об этом.

 Мать Мария (Скобцова):
...Или  христианство  –  огонь,  или  его  нет.  (Гаккель 67)
/http://osomm.narod.ru/misly.html /

Митрополит Сурожский Антоний (Блюм):негероической христианской жизни нет вообще(http://dima-mixailov.blogspot.com/2011/09/nb.html)

Воробьёв Владимир Николаевич
Кандидат физико-математических наук, Протоиерей, Ректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета:
«Удобного христианства не бывает»
http://dima-mixailov-archiv.blogspot.com/2012/06/blog-post.html

Что это значит сегодня? Еще одна попытка ответа:
http://dima-mixailov.blogspot.com/2012/06/blog-post.html

Может быть оттого и тянет в романтические путешествия к этим руинам далеких от веры и от Церкви людей, что душа по природе христианка. В какие бы слова туристских отчетов ни облекалось это духовное по сути тяготение, оно в конечном счете ищет созерцания негасимой лампады святости.

Эта мысль возникла у меня и укрепилась в поисках и размышлениях об истории Рекони и Успенского островка, мистической связи их создателей. Да, в Рекони замыслы о. Амфилохия потерпели поражение. Он просто слишком опередил свое время.
Его духовная искра возгорелась ярким светильником в другом месте и в другое время. Но и это было лишь недолгой вспышкой, " ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего" (Евр.13:14) И самоотверженность подвижников нисколько не уменьшалась от данного им от Господа ведения, что недолог век их земных творений. Каждый из них прошел свой путь, принимая огонь христианства и передавая его другим.